Транзитом по реальностям

- Пока не вспомнит или не поступит ориентировка на розыск, придется отправить в приют для бездомных, - равнодушно выдал полицейский. «Ему все равно, он на работе. Обыденность. Подумаешь, человек потерялся. Сейчас запротоколирует все и, закончив работу, пойдет домой к семье. Будет есть суп, возможно, пить пиво и смотреть телевизор. Иван тоже пойдет. У него нет родителей, но у него есть сестра и дом есть. А у меня никого и ничего нет. Я поеду в приют». Я затравленно посмотрела на Ваньку, а он, спрятав взгляд, отвернулся. «Обманул. Он меня обманул. Он просто нашел выход, как от меня избавиться». Облизала пересохшие губы и совсем замолкла. «Я даже плакать не буду. Сейчас точно не буду. Пусть уходит». Подписала какой-то документ и сникла. «Надо как-то снова учиться жить в этом потерянном для меня мире».

Глава 5

Свет фар выхватывал из темноты лужи и выбоины, но, видимо, слишком невовремя, потому что Иван постоянно не успевал свернуть, да и по большей части маневрировать было некуда - дорога словно после бомбежки. Ниву знатно потряхивало и вместе с ней меня. Но я уже не обращала внимание на ставшую привычной в теле боль. Отвернувшись, смотрела в окно, молчала и тихо шмыгала носом.

- Ну и что ты обижаешься? – Ванька с досадным недовольством пытался разговорить меня. – Не собирался я тебя там оставлять.

В ответ я демонстративно еще раз хлюпнула соплями, которые уже предательски с катастрофической скоростью начали пропадать, едва я снова очутилась в салоне этого раздолбанного внедорожника. И слезы в глазах застыли, и моментом подсохли, и сердце сначала с радостью сильней застучало, а потом умиротворенно затихло. Одна лишь я с усилием держала марку и продолжала дуться. Ага, прям так и поверила ему. Не собирался он. Еще как собирался. И если бы не моя внезапная истерика, ехать бы мне сейчас в каком-нибудь служебном уазике в бомжатник.

Я в участке честно собиралась сдержаться и не реветь. Достойно все вынести. Но это было выше моих сил. Сначала комок в горле, который никакими усилиями не сглатывался, отдавая болью в груди, потом нос и глаза защипало, а дальше мне было уже все равно. Я не слышала и не видела окружающих. Что они говорили и что делали. Я просто ревела, ревела и ревела. Вообще-то имела полное право. Покажите мне такого человека, кто в моей ситуации был бы спокоен, как танк. И отвлеклась от стенаний и рыданий только тогда, когда кто-то сунул мне кружку с вонючей жидкостью. Корвалол или валерьянка, не особо разбираюсь. Что-то успокоительное мне всучили. Пару раз клацнув зубами по стеклу, я все же отпила несколько глотков, а потом замерев, уставилась в голубые бегающие глаза. Так наверное смотрят бездомные щенки, как я смотрела на него, потому что он вскоре не выдержал и отвернулся. Сидел напротив меня на корточках, держал в руках мою ладонь, гладил ее, время от времени подносил к губам и согревал дыханием. Я и в самом деле, похоже, замерзла. Меня нервно потряхивало в ознобе. Но рядом с Ванькой было спокойно и от этого намного теплее. Так все время и держал меня потом за руку. И пока договаривался, что я останусь жить у него до выяснения обстоятельств, и пока подписывал какие-то бумаги. Потом они еще о чем-то говорили, даже со мной пытались побеседовать, но я вцепилась в руку Ивана и не отпускала, пока мы не вышли на улицу и не сели в машину. И вот теперь я считала, что могу немного и повредничать. Конечно, не сильно много и не долго, а то, неровен час, и назад вернет. С него станется. Шмыгнула для приличия последний раз.

- Я не обижаюсь, просто испугалась, - буркнула в ответ, так же продолжая глядеть на темные улицы, слабо освещенные фонарями. Снова вечер, надо же сколько времени мы с ним проболтались по городу. Еще один день в потерянном мире.

Я не видела его, но чувствовала, что он в ответ улыбнулся и тут же его рука снова нашла мою. Сжал ободряюще. «Не бойся – я с тобой», - говорил его жест, и я тоже невольно улыбнулась.

Дома нас встретила ужасно недовольная Алёнка.

- Развели лужу на балконе! И вообще, кто так белье вешает? - бурчала она сквозь шум льющейся воды, гремела посудой и при каждом удобном случае косилась на меня.

Мы с Иваном переглянулись и затихли, виновато опустив глаза и ковыряя ужин. Пока мы сегодня бродили по улицам и организациям, сестрёнка уже успела вернуться с учебы и приготовить еду. Поджарка из печени и картофельное пюре. Мне ужасно неудобно. Вчера меня приютили, помыли, накормили и спать уложили, а сегодня вроде как пора и честь знать, но я честь не знала. Снова нарисовалась. Иждивенка. Еще и в ее одежду влезла. Я постаралась подальше засунуть ноги под табуретку, чтобы убрать с глаз долой подвернутые снизу Алёнкины джинсы. Вздохнула.

- А как его вешать надо было? – шепнул еле слышно Ванька, вырывая меня из грустных мыслей, и снова уткнулся в тарелку.

- Наверное, отжать сильнее, - так же тихо ответила я, - и еще встряхивать, - вспомнила вдруг постоянные замечания от мамы.

- Встряхивать?

- Угу, чтоб гладить легче было.