Траурный эндшпиль (СИ)

В России было около шести тысяч ракет, хотя СССР в восьмидесятые имел почти сорок тысяч — я специально спрашивал знающих людей и прекрасно понимаю, что настоящий ядерный апокалипсис мог произойти именно в восьмидесятые. Тогда США и СССР могли отправить мир в нешуточный каменный век и, возможно, сделать реальностью ядерную зиму. А в наши времена уже силёнки были не те. Тем более теперь.

«Произошло полноценное ядерное разоружение», — подумал я с грустной усмешкой.

— Контакт! — сообщил по рации передовой отряд абордажников. — Группа из, примерно, сорока зомби!

— Огонь не открывать, — приказал я. — Решите всё в ближнем бою, тихо. Я скоро буду. Шув, идём.

Бежим по мокрому асфальту вслед за передовым отрядом из десяти бойцов.

Зомби и отряд обнаружились за неким портовым зданием, крыша которого была уставлена солнечными батареями. И видно, что эти батареи кто-то пытался чинить, из чего можно сделать вывод, что тут кто-то выживал какое-то неопределённое время.

Сходу извлекаю топор, активирую его и врезаюсь в общую схватку.

Зомби тут обычные, только одеты слегка иначе и, вроде как, чуть менее потрёпаны. В Питере зомби, из-за почти постоянного пребывания в трущейся сама о себя толпе, выглядят менее презентабельно.

Сорок? Пятьдесят?

С возросшим потенциалом Тесея, зомби были для меня практически неподвижными. Не успевал начать падать один, как наступал момент умирать следующему. За десять секунд боестолкновения я убил двенадцать зомби и чувствую, что могу больше и быстрее.

Так как я прошёл сквозь хаотичную толпу зомби, словно нож сквозь масло, остальных добили бойцы передового дозора и Шув.

— А я давно не видела тебя в деле, — произнесла последняя.

— Теперь ты видишь, женщина, — усмехнулся я. — За мной ступайте все…

Мы начали последовательную зачистку прилегающего к гавани района.

— Рама, — произнёс я, увидев источник тепла, притаившийся среди мусорных куч.

Здоровяк будто что-то почувствовал, потому что решил раскрыться именно в этот момент. Стрелять всё ещё нежелательно, поэтому раму я взял на себя. Обычные люди никогда не смогут убить раму врукопашную, а вот я…

Подлетаю к окончательно освободившемуся от мусора мёртвому здоровяку, после чего бью ему левым кулаком прямо в морду. Раздаётся громкий щелчок, я слышу, как хрустят его кости и вижу, как он опрокидывается обратно на мусор. Заношу над ним топор и опускаю его прямо на шею супостату. Один удар, второй — дело сделано.

— Слабосилок… — презрительно сплюнул я на труп.

Особые зомби, как я точно знаю, склонны жрать рядовых зомби из толпы, чтобы поддерживать форму, но этот, видимо, был не такой, как все. Иначе я не объясню себе, почему он просто мирно лежал среди мусора, как просроченный йогурт, вместо того, чтобы деятельно носиться по всему острову и подъедать собратьев.

Внезапно, я почувствовал лёгкую усталость, будто перенапрягся на тяжёлой работе. Но так быть вообще не должно, потому что раньше я участвовал и в более продолжительных мясорубках, после некоторых из которых я даже не потел.

— Тут что-то не так, — сообщил я остальным членам отряда. — Продолжаем зачистку.

Зомби тоже были какими-то вялыми, влачащими свои тела до нас с каким-то психическим усилием, будто их заставили.

Заставили…

— Воняет некромантией, — со злостью процедил я.

К нам присоединился основной отряд, который тоже перешёл на холодное оружие и начал вырезать беззащитных перед такой силой зомби.

Периметр был зачищен за пятнадцать минут, охранение выставлено на крышах ближайших зданий, после чего мы приступили к мародёрству.

Здесь нам нужно было только топливо, которое просто должно было быть в гавани. Вычерпать всё, до донышка, бегущие немцы просто не могли, поэтому мы имеем шансы разжиться неплохим запасом, которого может хватить до Дюнкерка или даже Кале.

— Вон тот склад, — указал я отделению передового дозора. — Проверьте.

Захожу в офис и сразу же убиваю застрявшего под стеллажом старого зомби, после чего бегло обыскиваю все помещения. В небольшом холодильнике осталось пять бутылок пива — мелочь, а приятно.

В шкафах и на столах документы, накладные, акты, деловая переписка — всё на немецком, поэтому ничего решительно непонятно. Бросаю это дело и иду к складу, где могло бы быть топливо.

Уже на входе на склад, был вынужден уступить дорогу двоим абордажникам, вытаскивавшим столитровую бочку.

— Бенза, — сообщил мне один из них. — Там ещё дофига.

Мы, как раз, ездим на бензине, поэтому всё складывается отлично. А вообще, катерный движок в «Олифант» мы ставили в том числе и потому, что катеров всегда больше, чем крупных кораблей, что гарантирует большое количество бензина в портах.

— Их битте ум эншульдигунг… — вышел к нам какой-то потрёпанный старичок.

Он вылез из подвала слишком поспешно признанного безопасным здания, имел вид бомжа, перепившего растворителя из-под краски, а также имел такое жалкое выражение лица, что хочется либо пристрелить его, чтобы не мучился, либо потрепать по голове и отправить восвояси.

— Вер бист ду? — спросил я, проявив недюжинные лингвистические способности.