Траурный эндшпиль (СИ)

Помещение за помещением, исследую фрегат и обнаруживаю троих зомби в каюте владельца корабля-ресторана.

«Наверное, если бы корабль прибился к берегу где-нибудь в Европе, они бы долго гадали, как он пришёл аж из самой России…»

Вытаскиваю тела трёх упокоенных и выкидываю их за борт.

Больше никого на корабле не нахожу, поэтому решаю, что самое время заняться изменением курса.

Поднимаюсь на палубу и иду на капитанский мостик. Штурвал был умышленно заблокирован в нейтральном положении, чтобы течение Малой Невы не разворачивало корабль, но я быстро разбираюсь, что именно блокирует руль, после чего кручу штурвал вправо, чтобы корабль начал поворачивать налево.

Я сразу почувствовал феноменальное сродство со штурвалом, будто всю жизнь только и делал, что крутил штурвал корабля. Это было необычно.

Течение не сопротивляется и фрегат начинает поворачиваться. А вот когда корабль встал на курс к морскому вокзалу, блокирую штурвал и иду разбираться с парусами.

Предыдущий владелец корабля-ресторана говорил, что обернул шёлковые паруса в брезент, чтобы не подвергать нежную и дорогую ткань воздействию речной среды.

— Но что за сука решила срезать швартовые? (1) — спросил я себя. — А где стояла «Удача»?

Начал вспоминать, параллельно активно крутя штурвал, о дне, когда я посещал этот корабль-ресторан. Вроде бы, это было где-то полтора года назад, меня позвал туда мой менеджер, Владимир Пахомович, просто на ужин, чтобы поболтать и обсудить будущее. Там-то я и познакомился с владельцем ресторана, имени которого уже, увы, не вспомню.

— У крепости, — вспомнил я. — На петровской набережной.

Место очень козырное, землю там купить было вообще нереально, аренда помещений стоила безумных денег, поэтому организовать что-то на воде — это элегантное решение.

До причала было километра два, корабль шёл по течению очень медленно, поэтому я закурил и задумался о том, что можно сделать с этим кораблём, чтобы приготовить его к дальним походам.

Надо будет оборудовать стапели и вытащить корабль на берег, чтобы заняться тотальной модернизацией, в которую будет включена установка двигателя, добавлено усиление корпуса бронёй, а также оснащение достаточно мощной артиллерией.

Я планировал не это, не получение уже готового корабля, но раз он буквально сам продрейфовал мимо меня…

Когда я пересёк Петровский фарватер, течение перестало мне помогать, поэтому я повернул корабль налево и занялся парусами. Основные расчехлять было не нужно, поэтому я ограничился лишь маневровыми парусами.

Управление не было сложным, Тесей виртуозно маневрировал и на менее совершенных кораблях, поэтому я легко подвёл корабль к причалу и, спрыгнув на бетон, повязал швартовые на прикольные кнехты.

Снимаю маску и пытаюсь повторить то, что легко делал секунды назад. Узел «восьмёрка» с первого раза повторить не удалось, но остальные швартовые уже повязаны, поэтому есть возможность попрактиковаться…

— Верещагин?! — окликнули меня с крыши морского вокзала.

— Вы кто такие?! — спросил я, с третьей попытки завязывая правильную «восьмёрку» на кнехте.

— Пост наблюдения за морем! — сообщил боец в форме ВС РФ, стоящий за бруствером из мешков с песком. — Нас не предупреждали, что будут причаливать суда, поэтому мы сообщили в штаб!

— Охраняйте корабль! — велел я. — Это моя собственность, на которую у меня большие планы! Пропадёт — будет суровый спрос!

— Ладно! — не стал спорить наблюдатель. — Проследим!

Киваю ему и иду в сторону оборонительного периметра.

— Дмитрий Ибрагимович! — помахал мне рукой Игорь.

— Здоров! — приветствовал я его. — Запустите?

— Конечно!

Прохожу на территорию Коммуны и вижу взвод красноармейцев, разгружающих кузов КамАЗа. Ящики с боеприпасами.

— Товарищ Верещагин! — подбежал ко мне неизвестный боец. — Вас вызывает к себе товарищ председатель народного совета!

— Срочно? — уточнил я.

— Велено вести сразу же, как явитесь, — ответил боец.

— Ладно, — кивнул я. — Веди.

Бабуля заседала на очередном собрании народных депутатов.

Я как-то зарамблерил на останках интернета, что это такое — советы народных депутатов и понял, что ничего нового Агата Петровна не изобрела, а просто скопировала то, что было создано во времена Революции, с исключением некоторых пунктов, типа, не пускать в советы аристократию, барыг и прочих неблагонадёжных. Сейчас пускают всех, за кого голосуют избиратели, потому что, наконец-то, во всём мире настал первобытный коммунизм — денег нет, вещи имеют только прикладную ценность, оружие имеет высшую ценность, а социальный класс всего один — пища для зомби и друг для друга.

«Наверное, следует называть это диким коммунизмом», — подумал я.

— Появился, наконец-то, — заметила меня бабушка. — Товарищи! Предлагаю поставить на повестку вопрос о белых, коих привела всё ещё приговорённая к расстрелу Людмила Метелина.

Депутаты сначала коллективно посмотрели на меня, после чего начали переглядываться и перешёптываться.

Всего на заседании присутствовало девять депутатов, не считая бабушки, но это логично — людей ещё мало, поэтому много депутатов быть и не может.