Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию

Маленькая девочка была кем-то захвачена. Я иду ее искать, но меня поймали те же люди, которые похитили ее. Они посадили меня в тесную камеру со стальным полом и обмотали все мое тело ремнями с электродами. Пол проводит электричество, и когда они его включают, я получаю удар током. Я кричу и корчусь. Наконец, они снимают их с меня. Человек в камере рядом со мной говорит, что единственный человек, которому удалось выбраться отсюда, сделал это, перепрыгнув через стену. Когда они возвращаются и несут еще электроды, я перепрыгиваю через стену, бегу в город и встречаю там женщину – мать девочки. Мы разговариваем с ней. Она говорит мне: как же сильно, должно быть, я заботился об этой девочке, что смог пережить столько боли. Я отвечаю: «Да». Я не понимаю, как же это никто не осознает, что камера пыток находится в самом центре этого города. Никто ее не замечает! Это же так очевидно!

И опять фемининность берет инициативу в сближении его любви и его страха. Это сновидение напомнило Майку, что всю свою жизнь он был зависимым от боли, он настойчиво искал ее, чтобы справиться с ней, и это было своего рода мачо-ритуал, раздувающий инфляцию для предотвращения переживания психической

боли в связи с его невыносимой травмой. Здесь мы видим совсем иную драму «жертвоприношения» по сравнению с предыдущим сновидением об «аутичном мальчике». Сверхчеловеческие злодеи все еще здесь со своими высоковольтными электрическими силами, но теперь Майк действует в сновидении на стороне юной женственности. Теперь ясен масштаб мучения, которому его защитная система подвергала уязвимую часть его я,

хотя «никто не замечал этого». Очевидно, что это теперь стало доступно для сознания Майка.

Еще одно сновидение иллюстрирует ярость, которую вызывает у контролирующих защит Майка то, что сновидящее Эго обращает внимание на уязвимую часть я

Майка. Здесь эта часть я еще более явно занимает сторону женственности, вплоть до добровольной жертвенности: