Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы

Анализируя приведенные доказательства, следует прийти к выводу об обоснованности привлечения Лелеко П. В. к уголовной ответственности по ст[атье] I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г[ода], так как сдача в плен и служба в полиции являются переходом на сторону врага, то есть изменой Родине.

Заявлений от заинтересованных по делу лиц о реабилитации осужденного не поступило.

На основании вышеизложенного, в соответствии со ст[атьей] 2 Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине» от 17 апреля 1991 года, п[ункта] 13 Постановления Верховного Совета Украины от 24 декабря 1993 года «О толковании Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине» считать Лелеко Павла Владимировича обоснованно осужденным по настоящему делу и не подлежащим реабилитации.

Зам[еститель] прокурора Херсонской области, государственный советник юстиции 3 класса И. Ф. Орос [подпись]

АЯВ. JM-23/505. Л. 606–608 [оригинал хранится в Государственном архиве Службы безопасности Украины].Копия. Машинопись. Автограф.

3. Протокол допроса Л. С. Грундганда, 30 ноября 1944 г.

Я, старший следователь отдела контрразведки «СМЕРШ» 65 Армии капитан Козлов, допросил в качестве свидетеля ГРУНДГАНДА Леопольда Станиславовича, 1909 года рождения, урож[енец] г[орода] Варшава, по национальности – еврей польского подданства, образование высшее, по профессии музыкант, беспартийный, не судим, быв[ший] заключенный Треблинского «лагеря смерти», свободно владеет русским языком.

Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден.

Вопрос: Что Вам известно о Треблинском «лагере смерти»?

Ответ: В октябре 1942 года из Варшавского гетто (гетто – созданный немцами лагерь для еврейского населения) вместе с другими лицами еврейской национальности я эшелоном был привезен в Треблинский «лагерь смерти» под видом отправки на Украину. На товарной станции Варшава нас загоняли по 180–190 человек в один товарный вагон, так был составлен эшелон. В пути до Треблинки (80 км) эшелон был двое с половиной суток. Он охранялся вахманами[219]

и немцами, которые стояли на подножках вагонов. В вагонах было ужасно душно, воды нам не давали. Как только кто-либо протягивал руку из окна и просил воды, вахманы и немцы в ответ на это начинали стрельбу по вагону. На стоянках эшелона была слышна беспрерывная стрельба, пули пронизали стенки вагонов и поражали людей.

Днем двадцать вагонов, в одном из которых находился я, были подогнаны в расположение «лагеря смерти»; около барака, построенного под вид вокзала, начиналась разгрузка, немцы и вахманы стояли в оцеплении и заставляли заключенных разгружать вагоны. Во время разгрузки из одного только вагона, в котором находился я, было вынесено восемьдесят трупов убитых и умерших за два дня пути. Оставшихся в живых сортировали. Специалистов отбирали в так называемую «рабочую команду», больных относили к «лазарету», там расстреливали. Мужчин загоняли к бараку «раздевалка», где их заставляли раздеваться, затем сдавать ценности, после чего гнали в «душегубку» на истребление. Женщин загоняли в барак «раздевалку», там же предлагали раздеваться, сдавать ценности, затем подвергали стрижке и загоняли по узкому коридору в кирпичное здание-душегубку, где умертвляли.

Я как специалист-музыкант во время сортировки был взят в рабочую команду, где имелось музыкальное отделение, состоящее из смертников.

С октября 1942 года до августа 1943 г. как музыкант, в то же время «смертник» и раб, со дня на день ожидая приближение смерти, я вынужден был развлекать извергов-душегубов, немцев и вахманов Треблинского «лагеря смерти». 2 августа 1943 года я участвовал в восстании, во время которого мы сожгли «лагерь», после чего бежали. До прихода частей Кр[асной] Армии я жил на нелегальном положении.

О Треблинском «лагере смерти» мне известно следующее. Он представлял из себя скорее всего «фабрику смерти», построенную извергами немцами согласно директив фашистской партии для истребления еврейского населения. За время его функционирования в нем уничтожено и истреблено до четырех миллионов человек. «Лагерь смерти» находился на левом берегу реки Буг, в 12–18 км от г[орода] Коссув[220], в 70–80 км от г[орода] Варшава, около деревень Вулька и Кутаски. Он занимал площадь свыше десяти гектар, был огражден двумя рядами заграждений из колючей проволоки, переплетенной вехами. За системой проволочных заграждений были сооружены железные противотанковые надолбы, переплетенные колючей проволокой. На территории лагеря и за его пределами имелось восемь вышек, на которых стояли вахманы, охраняющие «лагерь».