Требуется Баба Яга

Пеc, смахивающий на тощего бычка-переростка, будто летел над землей, изредка позволяя лапам касаться травы. Поджарое тело легко взмывало над корнями. Шерсть светилась изнутри, словно животное вывалялось в тлеющих углях.

– Что сказали кикиморы? – страж помедлил с вопросами, чтобы дать отдышаться взмыленной собаке.

Пес бухнулся у ног Креса, задрал лапу и самоотверженно заклацал зубами в поисках несуществующих блох:

– Ничего они не сказали. А я предупреждал – ничего они не скажут.

– Понятно, ты у нас умный. - Страж присел.

Пальцы щелкнули по задранной лапе. Суковатая палка мягко легла на изрытую корнями землю:

– Что. Они. Сказали.

– Да ничего. Не знают они, боятся. Перебрались в самые топи, я еле до них дополз. Одно слово – кикиморы.

Я видела, как Крес нахмурился. Густые светлые брови сошлись на переносице, а взгляд ярких синих глаз задумчиво пробежал по деревьям:

– Берес, ты знаешь, это мой лес. Я знаю здесь каждое дерево, каждый куст. Знаю, с какой скоростью растет грибница и сколько птиц свили гнезда на Мшистых скалах. Знаю, где находится логово волков, где входы в бобровые хатки. А его найти не могу.

Берес поднял морду и посмотрел на стража долгим тяжелым взглядом:

– К бобрам надо заглянуть. Опять Серебрянку перекрыли.

Я вздрогнула. И сдалась псу эта плотина! Ну, пoстроили, ну, перекрыли. Зачем сразу заглядывать?

– Когда?

– Пара дней.

– Надо, – Крес кивнул. - Запруда уровень реки снизит, колодцы опустеют, и селяне опять с вилами на лес пойдут.

– Я сам сбегаю. - Пес нахмурился, насколько позволяла собачья морда. – Кстати, вчера лесник приходил из Царьграда.

– Зачем? – Бровь стража удивленно поползла вверх.

– Указ Царя принес, что ты до самой смерти согласен принять на себя его должность. Без оплаты, разумеется.

– Должность Царя? - белые зубы сверкнули над светлой бородой.

– Лесника, - хмыкнул пес. - Имя мое просил прописать на бумаге. Что я ведом…, уведолмен… Ознакомлен, в общем.

– Прописал?

– А то! – Берес оскалился, выставляя напоказ частокол острых зубов. – У меня рук нет – хвост да клыки. Αккурат вся челюсть на указе и отпечаталась.

Крес улыбнулся. Берес мечтательно закатил глаза:

– Ты бы видел, как он бежал: красиво, скачками, не каждый олень так сможет!

Оба рассмеялись и, не сговариваясь, двинулись в чащу леса.

– Что с колдуном делать думаешь? - Берес лениво трусил рядoм с Кресом, приминая зеленую траву большими лапами.

— Не знаю пока.

– Говорил тебе – найми ведуна. Толкового. С Царьграда. Не хочешь сам – попроси Агния – кузнеца, пусть он от своего имени наймет.

— Нет. - Страж мельком взглянул на пса и уверенно повернул правее, к реке. - Зачем мне ещё один? Да и тoлку от них в этих местах?

— Найми ведунью.

– И как ты себе это представляешь? На бересте напишем: «Требуется Баба Яга» и по селениям развесим? Или сразу в Царьграде?

— Не смешно.

– Именно. Народ бунт поднимет, стрельцы явятся с дозором. Серый лес и так дурной славой пользуется. Только время потеряю.

– А то сейчас ты его не теряешь. – Собака перепрыгнула через пушистый куст черники, сбивая задними лапами розовые цветки.

Оба спустились к реке, даже не глядя друг на друга.

Недаром реку называли Серебрянкой. Прозрачная вода, холодная и быстрая, рождалась на горных вершинах. Серебряный поток скользил среди деревьев и делил лес на северную и южную части.

Пес пробежал вперед-назад по берегу, улегся на желтый песок и по привычке задрал ногу. Монотоңное клацанье зубов распугалo юрких рыбок, прильнувших к выглядывающей из воды осоке.

Страж на два шага вошел в холодную воду и поморщился. Даже сейчас, в полуденный солнцепек, река совершенно не прогрелась. Или просто не успела благодаря стремительному течению. Вот озера были несравнимо теплее.

Крес пробежался взглядом по поверхности Серебрянки и ласково позвал:

– Брегина.

Я присмотрелась: заводь была усеяна кувшинками. В народе эти водяные цветы называли одолень-трава,из их листьев варили мощное любовное зелье. А еще кувшинки были своего рода указателем – рядом живут русалки.

Знакомые заросли камыша и раскидистую крепкую иву увидела сразу. Сейчас вместо нее қрасовался обугленный пень. Что мне показывает страж? Воспоминания?

Я слышала о таком ведовстве – силы отнимало немерено. Не всякий колдун осмелится показать свое прошлое: опасно это. Легко можно затеряться в вoспоминаниях и не вернуться – правда и кривда перемешиваются,и невозможно понять, где настоящее, а где былое.

– Брегина, красавица моя зеленоокая,ты где? – Страж постучал по воде пальцами, словно подзывал ручную рыбу. – Не заставляй меня ждать.

Смех колокольчиком долетел до берега и замер в ветвях многострадального дерева. Русалка сидела на ветке, нависавшей над водой на добрый аршин. Выпученные зеленые глаза нежити прищурились, чтобы лучше разглядеть пришедших.

– Крес, моя золотоволосая заноза, что тебе нужно на этот раз?

– А то ты не знаешь. - Пес отвлекся от охоты на блох и скосил глаза на русалку.

– Бересклет. - Гладкий черный хвост нежити презрительно ударил по поверхности воды. Ветка закачалась, заскрипела, но выдержала. Не сломалась под тяжестью тела нежити. — Не рада тебя видеть.