Требуется Баба Яга (СИ)

Перекинувшись с Кракамырой парой слов, я вручила ей лопатки и ведро, напoлненное доверху сочной лесной малиной. Попрощалась и поспешила покинуть неуютный людской дом, насквозь пропахший дымом и железом.

Пыльная дорога селения вилась между домами. Она или заворачивалась в круги, обнимая колодцы, либо ложилась стрелой. Больше половины изб выглядывали из земли меньше, чем наполовину. Заросшие дерном крыши упирались в траву, отчего казалось, что в селении стоят большие шалаши. Тут же находились овины, сараи и более крепкие избы на сваях с новыми кленовыми сенями. Куры расхаживали прямо под ногами, свиньи дремали в грязи, бабы переругивались между собой, не отвлекаясь от домашних дел.

Я медленно брела по дороге к воротам. Торопиться было некуда, да и старуха, вприпрыжку несущаяся в сторону Серого леса, вызвала бы нездоровый интерес селян.

– Может, капкан поставить? - зычный голос отвлек меня от созерцания бревенчатых избушек.

Две немолодые особы стояли около колодца и озабоченно морщили носы. Не иначе как сестрами друг другу приходились. Настолько были похожи лицами и волоcами.

– Агась.

Ведро звякнуло ручкой, и дверца колодца захлопнулась.

– ?очешь в лесу на стража наткнуться?

– Но шо-то делать надо!

– Надо.

Я остановилась, приглядываясь. Обе женщины стояли с ведрами, но расходиться не торопились. Красные сарафаны и большие платки, накинутые на плечи, делали их фигуры объемнее, чем они были на самом деле.

– ?хотники зверя не бьют, птицу не стреляют. Даже капканы не поставить.

– Там же Лешак, – испуганный голос понизился до шепота.

– Не Лешак, а Стра?, растудыть его! – уточнила вторая и зло ухмыльнулась. - Хозяином себя почувствовал! Давеча моего дурня, почитай, пять верст гнал. Кабы через реку не переплыл – овдовела бы.

Я навострила слух всех личин. Знала бы баба, что если бы страж захотел, то на месте вора прибил, а не по лесу гонял. И Серебрянка опять же: просто так ее не переплывешь – русалки потопят. Видимо, не хотел страж убивать. Скорее, наказал, чтобы в другой раз неповадно было на зверье охотиться.

– А слыхала, аккурат, вначале травеня Мотька принeс-таки зайца?

– Это который мельников сват?

– ?н, - ответила баба, и щербатая улыбка озарила ее простодушное лицо. - Хорохорился, дурень, шо самого стража обманул. А потом шо?

– Шо?

– Значит, к середине утра, кажись, стою я, белье вывешиваю. А он бежит, горемыка!

– Хто, Страж?

Хохот, больше похожий на скрип тележного колеса, пролетел над селением.

– Мотька. Голышом бежит, грех прикрывает, а позади него Огненный пес зубами щелкает. Ой, как он орал!

Заливистый смех разлетелся по дороге и спугнул квохтающих кур.

– А как же страж його нашел?

– А чего не найти-то, коли колдун он?

– Брешешь!

– ? вот не брешу!

– Смотри-ка, идет.

Одна из баб сложила руки на поясе, увеличиваясь в размере вдвое. Хотя мне казалось, чтo больше уже некуда.

Я с и?тересом повернула голову: из низенькой избы вышла молодая женщина с двумя ведрами. Серый сарафан, подогнанный по тоненькой фигурке, пропах мукой и жернoвами. Длинная коса лежала ниже поясницы, а шелковая лента, вплетенная в волосы, ещё хранила запах телег, пива и заморских фруктов. Видимо, подарок из Царьграда. Дорогoй, по сравнению с одеждой бедной селянки.

– Здарова, Настасья! – Одна из баб натужно улыбнулась. - Колодезная водичка понадобилась?

Настасья вздрогнула, но взгляда не подняла. Молча подошла к колодцу. Дубовая дверца откинулась, и цепь заскрипела – женщина с трудом справлялась с ведром, опуская его на дно. Как она собиралась поднимать его с водой, я не представляла.

– А лента-то, лента, – вторая зацокала, оценивая шелк. – Небоcь, Фимка одарил?

Ведро плюхнулось в воду, цепь натянулась. Тоненькие пальчики вцепились в ручку и с трудом повернули ворот на один оборот.

– То ягоды продает, шoбы на оброк собрать, а то вдруг шелка за золотой носит.

Воздух накалился от зарождающегося скандала. Ручка заскрипела чаще, словно Настасья хотела набрать воды как можно быстрее. Я бы тоже постаралась убежать от таких соседок. ? то и вовсе за водой в ночи выходила.

– А ты не слыхала шо ль? - Одна из баб положила руку на сруб. - Фимка два дня назад кабанчика изловил в лесу и в Царьград уехал. Видать, продал.

– Значицца, страж Мотьку за зайца голышом бегать заставил, а Фимке за кабана шо? Благодарность?

– Нам на пропитание надо, - пискнула Настасья. – Страж придет – мы рассчитаемся. Продаст муж мясо, и сразу должок вернем.

– На кой стражу твое золото, болезная? Оно ему без надобности. Он бобылем, сказывают, ходит. Жена ему нужна. Понятно теперь, как должок отдавать будешь. ? муж-то знает?

Пальчики разжались, и полное ведро свалилось обратно с громким плюхом.

– Ага, вижу я ваше пропитание. - Одна из баб поддела пальцем шелковый бант. - Покажешь, как сие чудо жрать правильно?

Настасья задрожала, съежившись под тяжелыми взглядами завистниц.

Я медленно подошла к колодцу, нарочито громко охая. Все трое воззрились на меня: бабы – с презрением, тощая – с иcпугом.

– Здравия вам, красавицы. – Я потерла спину и присела на грубо сколоченную лавку, придвинутую к основанию колодца.