Требуется Баба Яга

Я наклонила голову и сунула нос в пушистые лепестки. Потревоженная моим появлением пчела сердито отлетела в сторону.

– И сколько личин?

– Ты ведь не отстанешь, да?– Я чихнула – пыльца забила ноздри.– Семь.

– Это много, – страж уважительно поцокал языком, как приценивающийся торговец. – Обычно кикиморы могут принимать обличье двух-трех существ.

– Моя сестра в Заразах живет. Она пять может. – Я оставила растение в покое и побежала к следующему.

Скрипун-трава, люди ее называли заячья капуста, цвела розовыми гроздьями. Я припала на передние лапы, прикидывая, как она будет смотреться рядом с белоснежными лепестками ромашек. Нет, не пойдет. Так моя береза затеряется среди цветущей растительности. Надо найти что-то спокойное, мягкое, безобразное, как я.

– Но не семь. Удивительно.

– Нормально. – Тряхнула башкой, прогоняя рыжего речного комара, и уверенно затрусила к Кресу.

– Ты часто их меняешь?

– Не знаю. Не считала. Каждый день.

– Каждый день разные?

– Да. Вяжу девичьими руками, они от старости не трясутся. А вот в человеческом селении лучше старухой прикинуться – вопросов меньше, а помощи больше. Если быстро надо бежать – собака, при опасности – заяц, спрятаться – мышь. Утка и свинья – реже. Бесполезные личины.

– Я в восторге, – страж покачал головой. – Ты уникальная, Крамарыка.

– Видимо, поэтому меня не приняли ни в человеческое жилье, ни в болото.

Грусть накатила волной. Пришлось отвернуться от Креса, скрывая слезы.

– Ты живешь в норе одна? – Страж прибавил шаг, сделав вид, что не заметил моей слабости.

А, может, действительно не обратил внимание.

– Да.

Одна-одинёшенька. И мне от этого не хорошо и не плохо. Правда, иногда бывает невыносимо скучно, но говорить об этом я не собиралась.

– Нравится?

– Нормально.

Время перевалило за полдень. У меня уже мелькнула шальная мысль сбросить личину собаки и взобраться мышью на плечи Креса. Путешествовать верхом, ибо я начала нещадно спотыкаться натруженными лапами о корни, было не в пример приятнее. Страж же не показывал никаких признаков усталости, уверенно заманивая доверчивую меня к себе в логово.

Мы уже давно покинули пределы моего обитания. Глухомань осталась на северо-востоке, ближе к Серым горам. Моя нора была рядом с Серебрянкой, ближе к Верхнему, так что путь до Нижнего озера я тоже знала.

Но Крес вел меня на запад, ближе к человеческому жилью и Царьграду. Строить свой дом под носом у людей было верхом глупости, но чрезвычайно умным ходом: никто не будет искать стража Серого леса у Большого тракта. Скорее, в самой чаще, у реки.

И чем ближе я подходила к окраине леса, тем больше оглядывалась, нервно осматривая деревья. Мне было неуютно, страшно и очень хотелось вернуться в свою нору. Я не любила эту часть леса, как и примыкавшие к ней селения. Рядом были земли волкодлаков – страшных, умных и злопамятных чудовищ.

– Пришли. – Страж резко остановился, а вот я не успела и больно ударилась башкой о его ноги. Если бы не одеяло, набила бы себе шишку.

Западная часть леса была более каменистой – сказывалась близость Серых гор. Снежные шапки скал возвышались над деревьями, под кронами прятались пологие холмы. Склоны зияли черными провалами пещер: одни заканчивались тупиками, другие уходили вниз к подземным озерам.

Крес привел меня к одинокой скале, покрытой зеленым мхом. Ели и лиственницы обнимали ее с двух сторон, ветви врастали в камень, отчего склон был покрыт трещинами, как морщинистое лицо древней старухи.

Стертые временем ступени, выдолбленные в скале, уходили на самый верх и скрывались за красно-оранжевыми резными листьями, принадлежавшими неизвестному мне дереву. Ствол состоял из множества переплетенных между собой веток, которые раскидывались пушистой кроной. Плодов, цветов, шишек не было, так что лесной красавец остался неопознанным для меня растением. Хоть и очень необычным. Как я. Может, отломать веточку и попробовать вырастить? Белоснежные ромашки и огненное дерево были бы шикарным украшением жилища лесной кикиморы.

Крес уверенно направился к лестнице.

– Мне с тобой? – Я, не дожидаясь ответа, резво засеменила за стражем, скинув личину собаки.

Усталость как рукой сняло:

– Ты живешь в каменной норе?

– Почти. – Крес уже скрылся за красно-оранжевыми листьями, продолжая подниматься.

Босые ноги утопали во мховой подстилке, словно я ступала по перине. Нет, по зеленым облакам.

Несколько поворотов каменной лестницы пролетела, как на крыльях, считая ступени. Пару раз пришлось возвращаться: я сбивалась со счета, принимая треснувший камень за очередной уступ.

– Семьдесят семь! – Мой крик Крес или не услышал, или не захотел отвечать.

Если сейчас мне навстречу выскочит волкодлак с криком: «Попалась, кикимора!», я не удивлюсь. Страж завел меня в такое место, что встреча и с упырем, и со стрельцом Царя была одинаково возможна. И тот и другой убил бы меня на месте.

Думать о предательстве Креса не хотелось. Я все еще надеялась, что страж меня ждал на самом верху лестницы. И да, и нет.