Требуется дворник

Катя тоже встала из-за стола и тоже сделала вид, что торопливо собирается.

— Я с вами, — сказал Глебка.

— Он с нами, как тебе это нравится?

— Мне не нравится.

— Я с вами-и! — Глебка заморгал, чтобы не заплакать.

— Ну, что — рискнем?

— Рискнем, — уступила, согласилась Катя. — Пусть будет с нами.

Глебка поспешно оделся. Он не хотел оставаться в дворницкой. Он боялся теперь одиночества. Хотел быть теперь с Катей и Костей. Постоянно.

Катя задула свечи. Копоть оторвалась от свечей и, волнисто выгибаясь, улетела к потолку.

Был приятный зимний вечер. Двое ребят самозабвенно играли в хоккей — лед уже окреп. Родителям было сейчас не до ребят, и ребята пользовались предоставленной свободой. Фонды посредине катка большому хоккею, как показала практика, не помеха: можно играть и без центра поля. Глебка постоял, посмотрел на большой хоккей, попробовал ногой лед — скользко, даже без коньков, — и снова вернулся к Косте и наблюдавшей за ним Кате.

Костя должен был сегодня, после инструктажа, проведенного участковым инспектором, проверить все домовое хозяйство. Костя, Глебка и Катя начали обходить подъезды: лампочки горели всюду, кроме одного подъезда. Костя сказал, что он только утром вкрутил лампочку и, наверное, она отошла в патроне. Взялся рукой за открытую дверь подъезда и ловко подтянулся, а второй рукой достал до лампочки и шевельнул ее. Лампочка загорелась.

— Трюкач, — сказал кто-то сзади. Это был старший дворник. — Я уже собирался идти за лестницей. Чердаки не проверяй, я проверил. Прибавится после праздника бытового мусора.

Костя промолчал.

— Разве можно так о Новом годе! — не выдержала Катя.

— Посидят, выпьют, намусорят больше обычного и разойдутся. Ты что-то засиделась тут, девка. Без надзору живешь.

Глебка вдруг сказал:

— Вы злой.

— Слежу за порядком. Что написано в «Положении о дворниках»? Пункт шестой — не допускать проживания и ночлега в подъездах, подвалах, чердаках и других нежилых помещениях…

— Она живет в жилом помещении, — не успокаивался Глебка.

— Не перебивай… не допускать проживания лиц без прописки и сообщать, при надобности, участковому о нарушениях паспортного режима города.

— Я ее пропишу, — сказал Глебка.

— Где?

— У себя! — Глебка показал на темные окна теткиной квартиры. — Участковому расскажу. Он допустит проживание.

Старший дворник поглядел на Костю и кивнул в сторону Глебки:

— Видал-миндал. Сам на птичьих правах.

Лампочка опять погасла, и Костя опять подтянулся на двери и еще раз довернул лампочку покрепче. А потом они трое пошли дальше.

— Он педант? — спросил Глебка.

— Он дурак, — ответил спокойно Костя, достал из кармана будильник, проверил, сколько остается времени до полуночи. Спросил Катю:

— Тебе не тяжело на каблуках?

— Нет.

Они вышли со двора и прошли по улице. Осмотрели Костины метры — асфальт, булыгу, щебенку, газоны, домовые фонари, угловые указатели, канализационные и пожарные люки. Везде все было в порядке. Осмотрели даже безымянный межквартальный проезд, который к Костиным метрам не относился.

Катя шла, молчала.

— Ты о чем думаешь? — спросил Глебка. — О птичьих правах?

И опять что-то неуловимое, понятное только им двоим, объединило их, Катю и Глебку.

Когда вернулись, увидели — за столом сидят Аида и Толя Цупиков. Толя был в настоящем черном костюме, в белой сорочке и в галстуке — полосочкой. Аида, почтальон шестого доставочного пункта, блистала и благоухала. На столе у пирога заняла место принесенная ими бутылка шампанского.

— Разрешите быть вашими гостями? — спросила Аида.

— Под Новый год должны быть неожиданности, — сказала Катя, взяла теннисное зеркало и погляделась в него. Что-то не понравилось в прическе, поправила. Или просто взяла для того, чтобы как-то сконцентрироваться, лучше почувствовать обстановку.

— Должны быть неожиданности, — кивнул Костя. — Пошли.

— Ты что! — возмутилась Аида. — Куда?

— Мы ведь уже пришли! — удивился и Глебка. Он подбирался к банке с тянучкой.

— Через пять минут Новый год! — недоумевала Аида. — Вон, по телевизору говорят.

— Здесь рядом. Одеваться не надо. Берите стаканы и шампанское.

Когда вышли на порог, тут же и остановились в изумлении. У Кости в руках был огромный зонт, который он осторожно вынес из дворницкой и держал теперь над Катей. Он хотел подчеркнуть ее исключительность, и Катя была ему за это признательна. Толя начал открывать шампанское: он понял, что никуда дальше они не пойдут.

Во дворе, посредине катка, возвышался синий «Геликон». Он был сделан из синего снега. Горели на мачтах фонари «Летучая мышь» с надетыми на них бумажными коронами. К мачтам были приставлены лестницы, по которым матросы должны подниматься на реи, ставить и убирать паруса. Канаты-ванты были украшены елочными игрушками, флажками, лентами. На корме — большой серебряный сундук.

— Что это? — спросила Аида.

— В сундуке — медные пятаки, — сказал Костя.

Толя молча разлил всем шампанское.

Катя прошептала:

— Корабля не было… только что…

— Приплыл.

— Замереть можно, — медленно покачала из стороны в сторону головой Аида.