Требуется помощница, или Светлая против Темного - 2 (СИ)

По дороге из полицейского участка оба хранят молчание, но стоит мне забраться в аэрокар, как Рен начинает цедить слова:

— А теперь рассказывай правду, Кара. Что было между тобой и тем низшим?!

— Я собиралась с ним переспать, но потом передумала, а до него не сразу дошло, что я передумала. Вот и все.

Наверное, хорошо, что в машине мы с Виктором не одни. От взгляда Светлого екает сердце, а потом мгновенно леденеет.

— Ты так просто об этом говоришь. — Наверное, так звучит лед, распадающийся на сколы под проходящим по нему ледоколом, — противно скрежещет. — Твое поведение, Кара, заставляет задуматься, нужна ли мне в будущем такая жена.

Совершенно точно не нужна!

— Еще не поздно одуматься и не портить себе жизнь, — от чистого сердца советую Светлому, за что получаю убийственный взгляд от Рена.

— Лучше помолчи. Дома продолжим.

Продолжать дома совсем не хочется, но брат не оставляет мне шанса. Мчит как ненормальный, а припарковавшись на крыше моего временного жилища, первым выходит из аэрокара, чтобы потащить меня к лифтам. Группа поддержки в лице Светлого собирается выползти, ну то есть выбраться следом, но Ренард неожиданно просит:

— Я бы хотел поговорить с сестрой наедине. Слетаешь сам к Романо?

Понятия не имею, кто такой Романо, но очень рада, что Виктора к нему отправляют. На мгновение Светлый морщится (явно собирался поприсутствовать на разборе полетов), но быстро сдается. Занимает место водителя и, приспустив стекло, бросает:

— Еще увидимся, Кара.

Вроде бы все тот же лишенный эмоций голос, но отчего-то хочется сглотнуть и поежиться.

— Сильно не гони.

«А лучше гони и разбейся», — от души желаю жениху в мыслях.

Почувствовав, как моего локтя нетерпеливо касаются пальцы Рена, отправляюсь следом за ним клифтам.

Пока спускаемся, молчим. И по коридору идем, тоже храня молчание. Ренард еще более мрачный, чем был раньше, а я вдруг понимаю, что сильно устала. Еще далеко не вечер, а мне уже хочется лечь в кровать, закрыть глаза и не открывать их до завтрашнего дня.

Но нет, придется держать оборону и воевать с одним из тех Темных, которые мне по-настоящему дороги.

— Не хочешь сказать, что с тобой происходит?

Не успеваем переступить порог квартиры, как брат приступает к своему любимому занятию — допросу с пристрастием.

— В последнее время я тебя не узнаю, Кара. Это жизнь в другой стране тебя так испортила?

— Ив чем же проявляется моя испорченность? В том, что я не хочу хранить верность мужчине, которого не люблю?

И, если уж совсем откровенно, временами боюсь.

— Ты же фея! — В голосе брата даже глухой услышал бы упрек и едва сдерживаемую злость. — Для вас хранить верность до брака — это святое. Для вас это самое сокровенное!

Не хватало еще с ним говорить об этом.

— Во-первых, не обобщай. Некоторых фей жизнь вынуждает, чтобы выживать, вытворять такое, что многим шлюхам-низшим никогда не приходилось.

— Кара!

— Во-вторых, я не светлое нежное создание, а Йоргов гибрид, и у меня на жизнь совсем другие взгляды.

Я прохожу в ванную, чтобы умыться. Щеки горят — должно быть, вспоминает Виктор. Плеснув в лицо прохладной водой и промокнув полотенцем, возвращаюсь к брату.

— Будешь брул?

— Ты же знаешь, я о тебе переживаю. И родители тоже. После того, что ты устроила дома…

Вот мы и перешли к самому главному.

Справившись с желанием швырнуть в Рена бруловарку, в последний момент останавливаюсь. Машину жалко. Стараясь сохранять спокойствие, достаю чашки, поднос, параллельно пытаясь вспомнить, остался ли шоколад. Может, сладкому удастся перебить горечь этого паскудного дня.

— Больше такого не случится.

— Ты не можешь этого знать.

Говорит совсем как родители.

— Рен, — я оборачиваюсь к брату и спокойно, но твердо продолжаю: — я могу себя контролировать. Правда.

— Не можешь, раз едва не убила того низшего.

— Повторяю: этого больше не повторится.

— Потому что твой босс пообещал? — Брат криво усмехается. — Отец рассказал, что за сцену он устроил. Вообще не пойму, как ты с ним работаешь!

— А я начинаю понимать, что Ксанор — лучшее, что случилось в моей жизни.

Я говорю это быстрее, чем успеваю осмыслить, и замечаю, как у Ренарда меняется выражение лица. Крайняя степень удивления и шока, смешанного с неверием.

— Что ты сказала? — Он даже переспрашивает, явно решив, что у него слуховые галлюцинации.

Кажется, снова пора отворачиваться. Брул и все такое…

— Кара…

— Ничего.

— Ты влюблена в него?

Если приуменьшить чувства, что он во мне вызывает, то да, можно сказать, что просто влюблена.

— Тебя это не касается.

— Ты не забыла, что через год ты выходишь замуж?

— Я…

Я не раз пыталась сказать и ему, и родителям, что никакого замужества не будет, но почему-то всякий раз что-то меня останавливало. Вот и сейчас в горле будто застрял ком, и мысли никак не желают становиться словами.

— Посмотрим. — Это единственное, что удается из себя выжать. Просто неимоверным, титаническим усилием.

— Посмотрим? Кара, не сходи с ума! Виктор — идеальный для тебя спутник жизни. С ним ты будешь под защитой, и тебе не придется переживать о том, что твоя сила вырвется из-под контроля.

Зря это он.