Требуется Темный Властелин

На следующий день, когда меня уже ждали, я застал в имении герцога такую картину: все вверх дном, все обитатели имения (а их там немало) носятся как угорелые, с квадратными глазами, а по этажам летает живчиком еще вчера помиравший герцог и не дает никому спокойно жить – ввязывается в каждое дело, раздавая свои бесценные, но трудноигнорируемые указания. Я не смог сдержать улыбки. Вообще-то я на своем опыте знаю, как возвращается жизнь с порога: сначала приходят звуки, потом цвета, потом начинается дикий тремор и действительно хочется вскочить и нестись куда-нибудь, вот только сил нет. А тут есть. Следом постепенно восстанавливается вкус к еде – за это время у человека могут полностью поменяться все пристрастия: даже то, чего он раньше терпеть не мог, покажется ему пищей богов. Хотя местному повару я теперь мог только посочувствовать – привыкший повелевать и командовать, брезгливый и брюзгливый герцог вряд ли умел хвалить что бы то ни было, а вот привычка ругать все и вся, выработанная за всю жизнь, у него никуда не делась.

– Я рад, что вам лучше, герцог.

– О да! Все благодаря вам, господин! Как я могу вас отблагодарить?

– Пойдемте, герцог. Нам предстоит много дел и еще больше разговоров.

– Да, господин!

Мы уединились в малой гостиной. Нас снабдили изысканными винами и закусками. Я в который раз понюхал бокал с какой-то очередной «коллекцией» и с сожалением отставил в сторону – ну не мое, и все.

– Скажите, герцог, а как так получилось, что королем стали не вы, а ваш младший брат?

– Так пожелал наш папенька, кол ему в дышло и шабаш на костях! Он всегда любил этого наглого лизоблюда больше меня: Рамзон сделал то, Рамзон сделал се, Рамзон отстоял честь рода на турнире – паршивец всегда любил подраться, особенно с теми, кто не может дать сдачи или ответить в полную силу. Он устроил парочку турниров и заранее подкупил соперничков – тоже тех еще выродков. Вот папаня и купился, как деревенщина на ярмарке. Рамзон убил кабана на охоте – значит, может быть королем, даже если этого кабана загоняли пятьдесят загонщиков, и десять лучников страховали его бесстрашное величество, когда оно наносило свой единственный удар по скотине, которую уже почти в клочья изорвала свора псов. Конечно, кому еще быть королем, как не ублюдку, выпивающему треть бочонка вина на пиру, – поистине царское достоинство, чтоб его достоинство узлом скрутило, хотя оно и так давно отсохло. Батя официально назначил его своим преемником, со всеми бумажками и печатями, а заодно повелел этому Черному Ветру его охранять…

– Черному Грому?

– Да-да. Он гремит, только когда газы испускает. Спереди или сзади. Больше ни на что не годен, старый хрыч. Но он всегда был верным королю, кем бы ни был этот король. За это его и держали. Так и сменил четырех монархов за свою «службу». – Это слово герцог сплюнул. – Знал, шельма, что всех переживет, вот и страховал свою задницу на будущее – чтобы каждый наследник знал, что на него можно положиться. Так что я пролетел мимо трона как стрела, пущенная косоруким лучником после попойки.

Голос старика постепенно стихал. Глаза его медленно закрывались, и наконец он прекратил свое брюзгливое бормотание и уснул. Мне быстро стало понятно, что путных разговоров с этим субъектом – жадным, завистливым, трусливым и ни разу не ударившим пальца о палец, чтобы чего-то достичь, – не получится. Поэтому я решил его усыпить и порыться в его голове. Сведения мастера Андреаса – это, конечно, хорошо, а вот взглянуть на все глазами непосредственного свидетеля – намного лучше.

Хотя надо признаться, что многого этот принц крови в жизни не видел. Его трусость не давала ему даже подглядывать и подслушивать толком, не говоря уже о дворцовых интригах. Он всегда находил массу поводов и оправданий для себя и столько же нелестных эпитетов и обвинений для всех окружающих. И хотя он вполне правдоподобно описал историю восхождения на трон Рамзона Великого, он не добавил, что, в отличие от своего брата, не делал даже того немногого, что проделывал Рамзон, – чисто из лени и уверенности, что старшинство обязано принести ему трон. Ну и вдобавок он ухитрился перессориться абсолютно со всеми, до кого мог дотянуться, ибо переносить его не в меру «аристократический» характер дольше пары минут могли только статуи и доспехи, внутри коих не было рыцарей. И то не вечно – доспехи покрывались ржавчиной, а статуи трескались. Хотя это уже я так, утрирую. Именно этому – изучению статуй (особенно женских и обнаженных) и доспехов (преимущественно вычурных и зеркально отполированных) – и посвящал свое основное время герцог, предаваясь мечтаниям о роскошных красотках (завести себе пару наложниц он не пытался – боялся даже этого) и блестящих победах на рыцарских турнирах (ну тут вообще без комментариев – герцог бледнел даже от вида томатного сока).