Требуется влюбленное сердце

Положив трубку на стол, он выразительно посмотрел на замершую в напряжении Лену.

– Сейчас новость расскажу – ахнешь.

– Не тяни!

– Нет, мне хочется увидеть всю гамму эмоций. Давай, не разочаровывай.

– Андрей! Немедленно рассказывай!

– Ох, что с тобой сделаешь, слаб я стал, – притворно сдался Паровозников и выпалил: – Гражданка Жильцова Дарья Юрьевна вылетела из Москвы в город Нью-Йорк рейсом «Аэрофлота» в пятницу.

– Матюшкина улетела в среду.

– И что? – Андрей был явно раздосадован отсутствием бурной реакции на сообщение. – Вполне нормальный ход, договорились, что порознь полетят, там встретятся – всего и дел…

– Возможно, ты прав…

– Ну что, дело можно закрывать, дама нашлась. Везет Таньке Судаковой, за что ни возьмется – все быстро и до точки. Не то что некоторые вот, – поддел Андрей, но Лена не отреагировала.

– Ты и тут прав. Но мне кажется, что все это не так просто.

– Ой, короче! Дело за-кры-то, понимаешь? Жильцова жива и здорова, подруга ее лучшая – тоже, по нашему профилю, соответственно, ничего нет, все, спим спокойно. А завтра явно будет что-то еще.

Лена согласилась, но внутри все равно была убеждена, что ничего еще не закончилось. Дело закрыто – а чего-то все равно не хватает…

Гипс с ноги сняли, но Лена все еще продолжала находиться на больничном. Ходить без костылей она пока не могла, но упорно занималась специальной гимнастикой, тренируя ногу. В конце августа вдруг нагрянула Воронкова – свежая, красивая, лучившаяся счастьем. Она позвонила Лене прямо из Домодедово, откуда вылетала, так как ехать ей было некуда – квартира сдана в аренду. Обрадованная Лена начала суетиться в кухне: к приезду подруги стоило приготовить что-нибудь вкусное. Когда через несколько часов Юлька буквально ввалилась в прихожую с двумя огромными чемоданами и довольно объемной дорожной сумкой, квартира наполнилась запахом домашней выпечки, на плите в сотейнике томились отбивные с грибами, а в кастрюльке доваривалась молодая мелкая картошка, привезенная накануне Андреем с местного рынка.

– Однако! – воскликнула Юлька, потянув носом воздух. – Да здесь встречают как на фестивале в Канне!

– Не знаю, как в Канне, не была, но в этом доме тебе по-прежнему рады, – улыбнулась Лена, отбрасывая костыли и обнимая подругу. – Как же я рада, что ты приехала!

– Смотрю, тебе помощь не помешает, – наклоняясь, чтобы подобрать «подпорки», как она выразилась, заметила Юлька. – Как нога-то?

– Пока не танцую.

– Это я переживу. Но ты на улицу выходишь?

– Только с тростью пока.

– Уже неплохо.

– Все, не стой тут, иди в комнату, располагайся, душ прими, если нужно, а я пока на стол накрою, – распорядилась Лена.

Подперев кулаком щеку, Юлька внимательно слушала раскрасневшуюся от вина подругу.

– Поверить не могу, что ты это сделала, – пробормотала она, когда Лена, задохнувшись, потянулась к стакану с соком. – Если честно, мне уже стало казаться, что ты никогда не сможешь посмотреть на эти отношения отстраненно и увидеть весь абсурд ситуации. Но ты молодец.

– Да не молодец я. – Лена с досадой отставила стакан. – Просто противно стало. Приходил сюда, когда подпирало, проводил ночь и снова удалялся в свою жизнь, в которой для меня не нашлось места. Вот и пусть. Я лучше буду одна, зато хоть, как ты справедливо заметила, остатки самоуважения сохраню.

– А Паровозников?

– А что Паровозников? Ты думаешь, что можно в одну реку дважды войти? – грустно спросила Лена. – Он меня очень поддержал после операции и до сих пор чуть не каждый вечер заезжает, но…

– А тебе что надо-то? – вдруг набросилась Юлька. – Чтобы он на одно колено упал и кольцо преподнес? Да после того, как ты его выставила отсюда, вообще удивляюсь, как он с тобой разговаривает. Я бы так не смогла. Видно, любит он тебя, но ты, конечно, иного мнения.

– Честно? Я об этом не думаю.

– Но и от помощи не отказываешься?

– Юля, я понимаю, на что ты намекаешь, но… – Лена поддела кончиком ножа поджаристую завитушку из теста на корочке пирога с рыбой, сунула в рот.

Воронкова терпеливо ждала, пока она прожует, надеясь, что хотя бы теперь ее подруга станет наконец-то честна с собой и произнесет вслух то, о чем наверняка думает все это время. Но Лена ее удивила.

– Знаешь, Юлька, что до меня дошло здесь недавно? Нечестно пользоваться чувствами человека. Я ничем не лучше Никиты в своем отношении к Андрею, понимаешь? Я его не люблю и вряд ли смогу, но мне приятно и удобно, что он есть. И именно так всегда поступал Никита – чтобы было удобно и приятно лично ему, а как там мне – неважно. Я не хочу быть похожей на него, это противно и непорядочно. Думаю, мне нужно честно сказать об этом Андрею, потому что он, кажется, снова начал на что-то надеяться, – не глядя в лицо подруги, проговорила Лена.

Юлька даже рот открыла от удивления – ждала чего угодно, кроме этого. Ленка, совершенно заурядная по нынешним меркам, уже не молоденькая, не завидная наследница – отказывалась от ухаживаний красавца Паровозникова потому, что никогда, видите ли, не сможет его полюбить… Чего-чего, а неспособности здраво оценить ситуацию у Лены порой хватало на двоих.