Тренировочные часы (ЛП)

Это еще хуже. Анабелль будет сидеть со мной на диване из-за каких-то извращенных обязательств? Потому что я звучу жалко?

Нет уж, спасибо. Точно нет.

— Нет. Мне все равно нужно наверстать это. — Я показываю учебник по физике, который читаю. — Этот класс надирает мне задницу.

Она поднимает руки, раздраженно шлепая ладонями по бедрам.

— Серьезно, Эллиот? Учиться в пятницу вечером?

— Доннелли, я пытаюсь закончить учебу, сохранив средний балл, чтобы поступить в аспирантуру. Это реально сложно.

— Ты можешь взять один выходной, чтобы повеселиться.

Она права.

— Наверное. Может, я узнаю, что задумали ребята.

— Вот это я понимаю боевой настрой. В любом случае, я просто хотела узнать, что ты думаешь об этом наряде на сегодня. Не слишком повседневно?

Слишком повседневно? Уф, определенно, нет.

Узкие джинсы, высокие черные ботинки. Черная облегающая рубашка. Темные, длинные распущенные волосы. Блестящие губы.

Анабелль выглядит одновременно консервативной и горячей.

— Мне показалось, ты говорила, что это фальшивое свидание. — На мой взгляд, это чертовски похоже на настоящий наряд для свидания, а еще то, как она суетится со своей одеждой и прикасается к волосам.

— Так и есть.

— Тогда почему... — Мой голос замирает.

Анабелль упирается руками в талию, выпячивая бедра.

— Что почему?

— Почему такой наряд?

Она смотрит вниз на свою рубашку.

— А что с ним? Это просто джинсы и рубашка.

Может быть, но ее сиськи выглядят чертовски фантастически.

— В нем нет ничего плохого. Хорошо выглядишь.

Анабелль смеется, вставляя в ухо большую серьгу в виде кольца и застегивая ее сзади.

— Я думала, что весь смысл свидания в том, чтобы хорошо выглядеть для другого человека.

— В том-то и дело, когда свидание настоящее.

Девушка корчит гримасу.

— Почему ты ведешь себя странно? Рекс — полный придурок, но у меня такое чувство, что он безобидный, и я хочу это выяснить.

Безобидный?

Она серьезно?

— Ты издеваешься надо мной, да? Я думал, мы выяснили, что парень пытается залезть к тебе в штаны, чтобы выиграть пари, а теперь ты наряжаешься для него. Это все, что я хочу сказать.

— Он придурок, но имею в виду, может, стоит пойти с ним, просто посмотреть? Я чувствую, что вся его проблема в Эрике Джонсоне, вот его я должна остерегаться. Он был супернапорист в тот день в спортзале.

— Что ты имеешь в виду под «супернапорист»? — Волосы у меня на затылке встают дыбом.

Она теребит серебряное кольцо в правом ухе.

— Эллиот, если мы сейчас будем копаться в этой истории, я опоздаю.

Опоздает на фальшивое свидание.

Я выпускаю неудовлетворенный, разочарованный вздох.

— Думаешь, Джонсон будет там сегодня вечером?

— Не знаю... надеюсь, что нет. Рекс думает, что это свидание, поэтому я предполагаю, что он не захочет, чтобы его друзья были рядом. Дам ему поблажку, в этом нет ничего плохого.

Серьезно? Чем больше она говорит об этом, тем больше я злюсь, думая обо всей этой чертовой ситуации.

— Ты настолько одинока и отчаялась, что готова дать этому парню шанс? Он засранец, Ана. Все в кампусе это знают.

— В отчаянии? Вау, Эллиот, это было низко. — Она стоит в дверях моей комнаты, уперев руки в бока. — Я не собираюсь давать ему шанс, так что иди к черту.

Дерьмо. Это было действительно глупо с моей стороны.

— Мне очень жаль. Я не это имел в виду.

— Как насчет того, чтобы ты беспокоился о своих собственных дерьмовых проблемах в отношениях, а я буду беспокоиться о своих, хорошо?

— У меня дерьмовые отношения? У меня нет девушки. О чем ты говоришь?

— Вот именно, — Анабелль усмехается, вздергивая нос. — Знаешь, эти стены тонкие. Может, я и в другом конце коридора, но я все слышу.

Тонкие? Слышит?

Я выпрямляюсь, поправляю очки на лице. Кладу книгу, которую держал.

— Что, например?

Она пожимает плечами.

— Почему ты пожимаешь плечами?

Что это, черт возьми, значит?

Она осматривает свои ногти.

— Я просто знаю, что у тебя много свободного времени для себя, если ты понимаешь, о чем я. Может, если бы ты открылся, Эллиот, если бы у тебя были отношения, тебе бы не пришлось...

Когда она поднимает голову, ее брови приподнимаются, наши взгляды скользят вниз по моему торсу к вялому члену, лежащему у моего бедра — тому самому, который она, очевидно, слышит, как я передергиваю посреди ночи с другого конца коридора.

Иисус.

Христос.

Мое лицо вспыхивает, но мне удается не вздрогнуть.

— Я открыт. В твоих словах нет никакого смысла.

— Неужели? — Она скрещивает руки на груди, выпячивая грудь. Анабелль, очевидно, приложила немало усилий, чтобы придать своей коже золотистый оттенок.

Я снова смотрю ей в глаза.

— Ты такой пассивно-агрессивный, Эллиот. Не думаю, что ты сам знаешь, чего хочешь.

— Вовсе нет. То, что я не пристаю к каждой чертовой девчонке на моем пути, не делает меня пассивно-агрессивным.

Дело в том, что я знаю, что она права. В последнее время я веду себя как куриное дерьмо. Если бы это было не так, я бы уже сказал ей, что начинаю испытывать к ней чувства.