Тренировочные часы

На ней короткий серый халат из какого-то атласного материала, она проходит мимо меня, когда тянется, чтобы открыть холодильник, наклоняется, чтобы заглянуть внутрь, задница в воздухе.

Я отворачиваюсь и смотрю в окно, чтобы не пялиться на ее задницу. Это помещение слишком маленькое для нас обоих теперь, когда она больше не просто ночная гостья.

— Доброе утро, — напевает она, явно в приподнятом настроении. Прислоняется к стойке, оценивая меня. Открывает бутылку воды.

Сейчас выходные, и мне нужно выполнить несколько поручений, но сначала я хочу посмотреть на нее, на эту девушку на моей кухне, неуместную и чуждую здесь.

Пялюсь, потому что ничего не могу с собой поделать. Анабелль Доннелли утром — это зрелище. Бодрая, жизнерадостная и не слишком потрепанная.

Я просто предположил, что она будет выглядеть так, как выглядела в то утро, когда у нее было похмелье, но буду первым, кто признает, что это не так.

Это может быть проблемой — она слишком красива и носит слишком мало одежды.

— Доброе утро, — бормочу я.

Анабелль делает глоток воды и улыбается, глядя на бутылку.

— Ты сейчас странно себя чувствуешь.

— Вроде того, — признаю я.

— Потому что ты не привык к тому, что в соседней комнате спит девушка…

Или потому, что я начинаю серьезно сомневаться в своем решении позволить ей жить здесь, основываясь на том факте, что нахожу ее привлекательной, что меня влечет к ней, и что это не круто получить полустояк во время первого совместного завтрака, кто-то не отправил записку моему члену.

— Ты всегда не спишь по утрам? — отклоняюсь я, избегая ее вопроса.

— Большую часть времени. — Она окидывает меня взглядом с головы до ног, темные брови приподнимаются. — Но еще не так рано. Ты не жаворонок?

Я хмыкаю, отламывая дольку апельсина.

— Обычно нет.

Не тогда, когда я лежу в постели всю чертову ночь, осознавая, что все в доме изменилось, ворочаясь, как проклятая грозовая туча.

— Что ты делаешь сегодня? — спрашивает она, поддерживая непринужденную беседу.

— Бегу в торговый центр, чтобы купить кое-что, что заказал в интернете. Если у тебя нет дел, хочешь пойти?

«Господи, Эллиот, что ты несешь?»

— С удовольствием! Мы можем сблизиться. — Она подмигивает. — Узнать друг друга получше.

Супер.

Тем не менее, я забиваю гвоздь поглубже в гроб.

— Может, остановимся где-нибудь, прежде чем вернемся домой, и пообедаем?

— Когда ты хочешь выйти?

— Не знаю, торговый центр откроется только через несколько часов, но если хочешь, можем остановиться, выпить кофе и поразвлечься.

— Ладно! Я только переоденусь. Просто постучи в мою дверь, когда будешь готов.

Что происходит ровно через час.

К девяти Анабелль выходит из спальни в облегающих джинсах и заправленной в них серой футболке, на которой белыми печатными буквами написано «Само обаяние».

— Готов?

Она сдвигает солнцезащитные очки на макушку, засовывает сумочку под мышку, и когда проносится мимо меня к двери, я чувствую запах ее духов.

— Готов.

Как никогда.

Хотя совсем не готов. 

ГЛАВА 13

 Эллиот

— Не понимаю, почему ты позволяешь этим парням обращаться с собой, как с дерьмом.

Мы идем по ресторанному дворику, потягивая коктейли «Джама Джус», и я не знаю, как разговор перешел на парней, но это останавливает Анабелль.

— Я не позволю им обращаться со мной, как с дерьмом. Это не моя вина; они идиоты, которые устроили глупое пари, я просто сопутствующий ущерб.

— Прости, это не то, что я имел в виду. Ты должна поговорить с ними об этом, вместо того, чтобы ничего не делать.

— Если бы все было так просто. Я не хочу устраивать драму, особенно, когда мой отец здесь тренер.

— Знаешь, что тебе нужно сделать? Дай этим двум засранцам попробовать их собственное лекарство. Ты же знаешь, что борцы — это как падальщики на дне спортивной пищевой цепи.

— Прекрати, это не так. — Она слегка шлепает меня по руке.

— Да, так. Ты видела их уши?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Думаю, ты должна преподать этим засранцем урок, и знаешь, что еще? Я человек, который поможет тебе сделать это. Если захочу, то нет придурка круче меня, и ты не научишь их ничему, если не ответишь им их же оружием.

— Ладно, теперь ты говоришь, как мой отец, ты совсем не похож на придурка.

— Нет? Дерьмо. Я очень стараюсь.

Анабелль закатывает глаза и толкает меня бедром.

— Ты никогда не достигнешь статуса засранца. Ты обречен.

— В следующий раз ты наклеишь на меня ярлык хорошего парня и скажешь, что я милый, попросишь остаться на выходные и покрасить ногти на ногах.

— Почему парни думают, что быть милым — это оскорбление? Я никогда этого не пойму.

— В нашей ДНК заложено бунтовать против этого.

Она смеется.

—Ты делаешь дерьмовую работу, бунтуя, — прости мой французский.

— Ладно, умник. — Мы проходим мимо ювелирного магазина, мимо одного отдела одежды за другим, пока я не останавливаю нас обоих перед магазином спортивных товаров, где меня ждет мое новое футбольное снаряжение. — Прежде чем мы войдем внутрь, хочу, чтобы ты подумала о том, чтобы выступить против этих парней. Эти придурки не должны так с тобой обращаться.

— Заговор мести, Святой Эллиот? Неужели?