Треон

Подбадриваемые зрителями, парни, пыхтя, отжимались. Счет велся уже хором. После двух десятков повторений темп стал постепенно снижаться. На счет «шестьдесят пять» и Михей и Рик без сил рухнули на пол. Судья объявил «ничью». Несколько голосов закричали: «Молодцы». Послышались аплодисменты, одобрительный визг и свист. Некоторые, напротив, были разочарованы таким исходом и требовали продолжения. После короткого обсуждения, было решено продолжить спор игрой на бильярде. Михей был так охвачен азартом и духом соперничества, что уже не мог остановиться.

В середине партии в зале появилась Мирослава. На нее сразу же обратили внимание, и рассказали, что за ее сердце идет настоящая борьба. Мирослава была оскорблена. Она стала ставкой в какой-то игре. Ей казалось, что все смеются над ней. Чем она заслужила такое? Что сделала? Ее лицо горело, к горлу подступил ком, ноги будто сделались тряпичными. Она хотела убежать, но тело не слушалось. Она смотрела на этих двух мужчин, превративших ее в трофей в своей глупой игре, и хотела закричать: «Как же вам не стыдно? Как вы смеете?!», но не могла издать ни звука.

Наконец, Михей заметил ее. Увидел, что она смотрит. И ему вдруг стало так обидно за нее, он будто взглянул на происходящее ее глазами, увидел себя и Страйкера, двух самовлюбленных эгоистичных кретинов. И так ему стало стыдно, так совестно, что хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать на себе этого взгляда, и самому не видеть этих влажных глаз, этих подрагивающих губ, этих пунцовых щек.

– Мы просто… – начал, было, Михей, но замолчал, когда Мирослава завертела головой, как бы говоря «нет-нет-нет-нет!» И слезы сорвались с ее ресниц. И вместе с этим вдруг прошло оцепенение, к ней возвратилась власть над собственным телом. Она повернулась и хотела бежать, но остановилась. Вместо этого она еще раз взглянула на Михея, стараясь вложить во взгляд все презрение, которое испытывала, и уверенной походкой, чеканя шаг, пошла прочь.

– Мда, нехорошо получилось, – сказал кто-то, и толпа стала потихоньку расходиться. Михей посмотрел на кий в своих руках и со злостью бросил его на стол. Он обреченно вздохнул и выругался. Нужно было идти за ней, успокаивать, объяснять, просить прощения. Михей сделал первый решительный шаг, но путь ему преградил Страйкер. Он тоже выглядел расстроенным.

– Не надо, – сказал он. – Пусть немного успокоится.

– Отойди, – сказал Михей, и голос его был спокойным, даже немного усталым. Он больше не видел в Страйкере ни врага ни соперника. Мирослава ничего не сказала, но ее взгляд был достаточно красноречив. Она смотрела только на Михея. Ей не было дела до Страйкера.

– Я должен… – Добавил Михей. Страйкер отошел и больше ничего не сказал.

Дверь открыла Елена. Михей спросил, дома ли Мирослава.

– Так это из-за тебя она такая? – Елена перегородила собой проход, и стояла, скрестив руки на груди.

– Из-за меня, – признался Михей, опустив голову. – Как она?

– Обиженная. Злая. Она не из тех, кто будет просто рыдать в подушку. Так что, не знаю, что там у вас, ребята, случилось, но, похоже, она для себя уже все решила.

– Я хочу с ней поговорить.

Елена пожала плечами, махнула рукой, как бы говоря «валяй», и отошла в сторонку.

Мирослава сидела за столом, развалившись на стуле, запрокинув голову назад, и глядела в потолок. Когда Михей вошел, она даже не шевельнулась. Он тихо подошел.

– Я так виноват, – сказал он, усевшись на пол подле нее, опершись спиной на тумбочку. – Я поступил как придурок. Сейчас это все кажется такой глупостью, не знаю, как я позволил себя спровоцировать. Сам себя ненавижу за это. – Он говорил медленно, делая долгие паузы между предложениями. – Прости меня. Я не хотел причинить тебе боль, не хотел обидеть. Честно говоря, я вообще о тебе не думал в тот момент. Этот Страйкер, он так меня разозлил. Я просто хотел поставить его на место. – Михей усмехнулся. – Как школьники.

– Все в порядке, – неожиданно спокойно сказала Мирослава, подняв голову и сев прямо. – Я не обижаюсь на тебя.

Она посмотрела на него.

– Я сама виновата, знала ведь, что нельзя смешивать работу и отношения. Знала, что ни к чему хорошему это не приводит. Так, что давай забудем все, что было, и то, что случилось сегодня. Останемся просто друзьями.

Михей встал с пола и подошел к окну, задумавшись, помолчал какое-то время.

– То есть просто расстанемся на хорошей ноте, это ты имеешь в виду? Я не хочу так. – Сказал он, повернувшись к девушке. – Да, я допустил ошибку, я накосячил, но ничего страшного ведь не случилось. Скоро все об этом забудут.