Трепет листа (сборник)

- Я учредил штрафы. Ведь само собой разумеется, что единственный способ заставить человека понять греховность какого-то поступка - наказывать его за этот поступок. Я штрафовал их, если они не приходили в церковь, и я штрафовал их, если они плясали. Я штрафовал их, если их одежда была неприлична. Я установил тариф, и за каждый грех приходилось платить деньгами или работой. И в конце концов я заставил их понять.

- И они ни разу не отказались платить?

- А как бы они это сделали? - спросил миссионер.

- Надо быть большим храбрецом, чтобы осмелиться противоречить мистеру Дэвидсону, - сказала его жена, поджимая губы.

Доктор Макфейл тревожно поглядел на Дэвидсона. То, что он услышал, глубоко возмутило его, но он не решался высказать свое неодобрение вслух.

- Не забывайте, что в качестве последней меры я мог исключить их из церковной общины.

- А они принимали это близко к сердцу?

Дэвидсон слегка улыбнулся и потер руки.

- Они не могли продавать копру. И не имели доли в общем улове. В конечном счете это означало голодную смерть. Да, они принимали это очень близко к сердцу.

- Расскажи ему про Фреда Олсона, - сказала миссис Дэвидсон.

Миссионер устремил свои горящие глаза на доктора Макфейла.

- Фред Олсон был датским торговцем и много лет прожил на наших островах. Для торговца он был довольно богат и не слишком-то обрадовался нашему приезду. Понимаете, он привык делать там все, что ему заблагорассудится. Туземцам за их копру он платил, сколько хотел, и платил товарами и водкой. Он был женат на туземке, но открыто изменял ей. Он был пьяницей. Я дал ему возможность исправиться, но он не воспользовался ею. Он высмеял меня.

Последние слова Дэвидсон произнес глубоким басом и минуты две молчал. Наступившая тишина была полна угрозы.

- Через два года он был разорен. Он потерял все, что накопил за двадцать пять лет. Я сломил его, и в конце концов он был вынужден прийти ко мне, как нищий, и просить у меня денег на проезд в Сидней.

- Видели бы вы его, когда он пришел к мистеру Дэвидсону, - сказала жена миссионера. - Прежде это был крепкий, бодрый мужчина, очень толстый и шумный; а теперь он исхудал, как щепка, и весь трясся. Он сразу стал стариком.

Дэвидсон ненавидящим взглядом посмотрел за окно во мглу. Снова лил дождь.

Вдруг внизу раздались какие-то звуки; Дэвидсон повернулся и вопросительно поглядел на жену. Это громко и хрипло запел граммофон, выкашливая разухабистый мотив.

- Что это? - спросил миссионер.

Миссис Дэвидсон поправила на носу пенсне.

- Одна из пассажирок второго класса сняла здесь комнату. Наверное, это у нее.

Они замолкли, прислушиваясь, и вскоре услышали шарканье ног - внизу танцевали. Затем музыка прекратилась и до них донеслись оживленные голоса и хлопанье пробок.

- Должно быть, она устроила прощальный вечер для своих знакомых с парохода, - сказал доктор Макфейл. - Он, кажется, отходит в двенадцать?

Дэвидсон ничего не ответил и поглядел на часы.

- Ты готова? - спросил он жену.

Она встала и свернула вязанье.

- Да, конечно.

- Но ведь сейчас рано ложиться? - заметил доктор.

- Нам еще надо заняться чтением, - объяснила миссис Дэвидсон. - Где бы мы ни были, мы всегда перед сном читаем главу из Библии, разбираем ее со всеми комментариями и подробно обсуждаем. Это замечательно развивает ум.

Супружеские пары пожелали друг другу спокойной ночи. Доктор и миссис Макфейл остались одни. Несколько минут они молчали.

- Я, пожалуй, схожу за картами, - сказал наконец доктор.

Миссис Макфейл посмотрела на него с некоторым сомнением. Разговор с Дэвидсонами оставил у нее неприятный осадок, но она не решалась сказать, что, пожалуй, не стоит садиться за карты, когда Дэвидсоны в любую минуту могут войти в комнату. Доктор Макфейл принес свою колоду, и его жена, почему-то чувствуя себя виноватой, стала смотреть, как он раскладывает пасьянс. Снизу по-прежнему доносился шум веселья.

На следующий день немного прояснилось, и Макфейлы, осужденные на две недели безделья в Паго-Паго, принялись устраиваться. Они сходили на пристань, чтобы достать из своих чемоданов книги. Доктор сделал визит главному врачу флотского госпиталя и сопровождал его при обходе. Они оставили свои визитные карточки у губернатора. На шоссе они повстречали мисс Томпсон. Доктор снял шляпу, а она громко и весело крикнула ему: "С добрым утром, доктор!" Как и накануне, она была в белом платье, и ее лакированные белые сапожки на высоких каблуках и жирные икры, нависающие над их верхом, как-то не вязались с окружающей экзотической природой.

- Признаться, я не сказала бы, что ее костюм вполне уместен, - заметила миссис Макфейл. - Она мне кажется очень вульгарной.

Когда они вернулись домой, мисс Томпсон играла на веранде с темнокожим сынишкой торговца.

- Поговори с ней, - шепнул доктор жене. - Она здесь совсем одна, и просто нехорошо ее игнорировать.

Миссис Макфейл была застенчива, но она привыкла слушаться мужа.

- Если не ошибаюсь, мы соседи, - сказала она довольно неуклюже.