Третье правило волшебника, или Защитники Паствы

С криком бешенства Броган метнул в Кэлен воздушный сгусток. Он ударил ее в грудь и отбросил к стене. Кэлен едва не потеряла сознание и сползла на пол.

Лунетта, увидев, что делает Броган, завопила еще громче, чем он.

– Тобиас, нет! Ты не должен пользоваться этим!

Он схватил ее за шею и принялся колотить головой об пол.

– Ты быть та, кто это сделал! Ты пользуешься этой мерзостью! Ты прибегла к приворотным чарам! Ты сотворила молнию!

– Нет, Тобиас, это сделал ты! Ты не должен пользоваться своим даром! Мама говорила мне, что ты не должен им пользоваться!

Он поднял ее за волосы.

– Что ты несешь?! Что сказала тебе мама, ты, мерзкая стреганица?

Миловидная женщина, тяжело дыша, ловила воздух ртом.

– Ты быть избранный, мой брат. Тот, кому предназначено стать великим. Она сказала, что я должна сделать так, чтобы меня не замечали, и тогда все будут смотреть лишь на тебя. Она сказала, что только ты быть важен. И сказала, что я не должна позволять тебе прибегать к дару.

– Врешь! Мама ничего этого не говорила! Мама ничего не знала!

– Нет, Тобиас, знала. Она тоже немножко владела магией. Приехали сестры, чтобы забрать тебя. Мы с мамой любили тебя и не хотели, чтобы у нас отняли нашего маленького Тобиаса.

– У меня нет этой мерзости!

– Это быть правда, брат! Они сказали, что у тебя есть дар, и хотели забрать тебя во Дворец Пророков. Мама сказала, что если они вернутся без тебя, то в следующий раз привезут с собой подмогу. И мы их убили. Мама и я. Тогда ты и получил этот шрам возле рта. Мама сказала, что мы должны их убить, чтобы не приехали другие. И она сказала, что я не должна позволять тебе пользоваться даром, иначе они снова придут за тобой.

Грудь Брогана от ярости ходила ходуном.

– Все это ложь! Ты сотворила молнию и навела на себя красоту для других!

– Нет, – всхлипнула Лунетта. – Они сожгли мои красотулечки! Мама сказала, что ты создан быть великим, но все может рухнуть. Она научила меня, как пользоваться красотулечками, чтобы казаться дурнушкой и не давать тебе пользоваться даром. Мы хотели, чтобы ты стал великим. Моих красотулечек больше нет. А ты сотворил молнию.

Броган уставился в пространство бешеными глазами. Он ничего не видел вокруг.

– Это не быть мерзость, – прошептал он. – Это просто быть я. Мерзость быть зло. Но это не быть зло. Это просто быть я.

Броган заметил, что Кэлен пытается встать, и взгляд его снова сделался осмысленным. Яркая молния вновь пронзила тьму. Она врезалась в стену прямо над головой Кэлен, которая едва успела распластаться на полу. Броган вскочил на ноги, готовый кинуться на нее.

– Тобиас! Прекрати! Не смей пользоваться магией!

Тобиас Броган посмотрел на сестру с жутким спокойствием.

– Это быть знак. Время пришло. Я всегда знал, что так будет. – По кончикам его пальцев пробегали голубые огоньки. Он поднес ладонь к лицу. – Это не быть мерзость, Лунетта, это быть сила Создателя. Мерзость была бы уродливой. А это быть красота. Создатель потерял право указывать мне. Создатель быть еретик. Теперь у меня есть сила, и пришло время ею воспользоваться. Отныне я буду вершить судьбы людей. – Он повернулся к Кэлен. – Отныне я быть Создатель.

– Тобиас, пожалуйста, – умоляюще протянула к нему руку Лунетта.

Он резко обернулся к ней. Смертельные огненные спирали змеились по его рукам.

– То, чем я владею, быть восхитительно. И я больше не желаю слушать твой жалкий лепет и ложь. Вы с мамой были еретички. – Он извлек меч, по которому тут же побежали огоньки, и взмахнул им.

Лунетта наморщила лоб. Умственные усилия ей явно давались с трудом.

– Ты не должен пользоваться своим волшебным даром, Тобиас! Не должен.

Огоньки на ладонях у Брогана исчезли.

– Я буду пользоваться тем, что мне принадлежит! – Пламя на руке вновь загорелось и заплясало на клинке. – Теперь я – Создатель. У меня есть сила, и я считаю, что ты должна умереть!

В его глазах сверкало безумие. Он зачарованно уставился на свои окутанные пламенем пальцы.

– Тогда это ты – еретик, – прошептала Лунетта. – И я должна тебя остановить, как ты сам меня научил.

С ладони Лунетты сорвался розовый луч и пронзил Брогану сердце.

Он слабо ахнул и рухнул на пол.

Не зная, что будет делать Лунетта, Кэлен не двигалась, стараясь быть тише воды ниже травы. Эди, бормоча ласковые слова на родном языке, бережно коснулась плеча Лунетты.

Лунетта, казалось, ничего не слышала. Она подползла к телу брата и положила его голову себе на колени. Кален подумала, что теперь она, должно быть, окончательно утратила разум.

И тут в комнату вошел Гальтеро. Схватив Лунетту за волосы, он откинул ей голову назад. Кэлен он не заметил.

– Стреганица! – злобно прошипел он.

Лунетта не сопротивлялась. Она была совершенно безвольна. Меч Брогана валялся поблизости. Кэлен прыгнула за ним и быстро схватила. И все же она опоздала.

Гальтеро перерезал Лунетте горло.

Не успело тело Лунетты коснуться пола, как Кэлен пронзила Гальтеро мечом.

– Эди, ты не пострадала? – спросила Кэлен, выдернув клинок из спины мертвеца.

– Не телесно, дитя мое.

– Я все понимаю, но у нас сейчас нет времени скорбеть.