Третья пуля

Попал ли? Да, следуя выводам комиссии – он попал той самой знаменитой «волшебной пулей», прошившей президента через верх спины и вышедшей через горло, слегка изменившей угол вследствие прохождения сквозь мускульную ткань а также потерявшей скорость, затем попавшей, вращаясь, в спину губернатору Коннели (её положение в момент попадания чётко зафиксировано формой шрама), прошедшей сквозь его тело и пробуравившей его запястье и бедро. Лишь затем она остановилась и упокоилась, горячая и натворившая бед, в складках его пиджака, где её и нашли техники госпиталя на следующий день после того, как она выпала на каталку при перекладывании губернатора. Что за негодная пуля! Какую же бездну заблуждений она отверзла, насыпав неимоверное количество зерна на жернова невежественных, злословных и озлобленных левацко-пролетарских интеллектуалов! И всё же я знал тогда и знаю сейчас, что пуля сделала ровным счётом то, что поведал Арлен Спектер,[250] и это неоспоримо.

Не нужно долго размышлять над тем, что случилось дальше. Алек посчитал, что он промахнулся!

Я достаточно повидал подстреленных людей. Обычно не бывает так, как в кино, преподающем нам теорию мгновенной, судорожной реакции, одновременной вспышки во всех нервах, заплетающихся ног и последующего падения. Бывает и так, но бывает и иначе. Часто люди даже не понимают, что их подстрелили. Они считают, что их ударили или толкнули дверью либо вообще ничего не замечают до тех пор, пока не увидят льющуюся кровь (а иной раз она даже не течёт!), сложат два и два и поймут, что в них стреляли. Предсказать этого нельзя. Все ранения разные и зависят от тысячи факторов: скорости пули, её формы, угла попадания, повреждённых мышц и\или костей, жизненной силы раненого, кровяного давления, скорости цели, надёжности размещения на поверхности (стоит или сидит), погоды, атмосферного давления – продолжать можно долго. Невозможно знать заранее, что произойдёт. Так что кто бы ни сказал вам, что он знает, как получится, а если этого не произойдёт – скажет, что что-то не так, является откровенным лжецом.

Так что и мы не будем всматриваться в то, что увидел Алек, а вместо этого сконцентрируемся на том, что ожидал увидеть Алек. Сквозь мутную оптику своего японского прицела «Голливуд»– это брэнд, а не город! – он увидел… ничто. Посмотрите ещё раз плёнку Запрудера. Мы не видим момент попадания, поскольку президент скрыт знаком, но когда он появляется – то всего лишь слегка наклоняется вперёд, а руки его приподняты. Но Алек этого, скорее всего, не видит – если вообще смотрит в туда в этот момент. Сейчас он перезаряжает винтовку во второй раз. К тому времени, как он снова нашёл цель в прицеле, поза Кеннеди незначительно изменилась – но не настолько, чтобы Освальд заметил.

В уме его воцарилась полнейшая паника вперемешку с презрением к себе. В физиологическом плане: пальцы налились кровью, дыхание участилось, зрение помутнело, по рукам и телу пробежала дрожь, по лицу и вискам потёк пот – всё предвещало роковую развязку. Цель, и без того небольшая, делалась ещё меньше с движением машины (пусть и не ускорявшейся), слегка смещавшись справа налево относительно стрелка вслед за кривизной улицы.

Наш малыш не был в подходящей для следующего выстрела форме.

Он пытается навести перекрестье прицела – куда? Дважды промахнувшись – с его точки зрения – он не представляет, куда целить, чтобы попасть. О соотношении между точкой прицеливания и точкой попадания он не имеет понятия, находясь на ничейной земле стрелка, пусть даже и холостой ход спуска выбран точно до точки, отделяющей не-выстрел от выстрела.

Внезапно голова президента разлетается.

Алек так удивлён, что его собственный спуск срывается и он стреляет в третий раз, но его движение к взорвавшемуся черепу настолько резкое, что третья пуля улетает куда-то на юго-запад и ей суждено приземлиться в стране Оз за тройной эстакадой, где её никто не заметит и не найдёт. Невероятная удача для нас: это значит, что свидетели видели его стреляющим в третий раз, сходится вся бухгалтерия пуль, гильз и ранений, навсегда увязывая Алека с событиями, дезавуируя любые как осязаемые, так и эмпирические доказательства нашего существования и цементируя все попытки расследования в книгохранилище и вокруг Алека. Копы предсказуемы: они хотят сложить всё в коробочку, и чем быстрее и плотнее всё слепится, тем довольнее они будут, а всяческие чужаки, ворошащие, роющие и перетряхивающие коробочку, злят их и заставляют упираться. Для них это личное дело.

Вернёмся к Алеку, для которого мир ужасающим образом изменился.

Одержимый паранойей, он в один миг понял, что попал в развёрнутый против него заговор, в котором он, дурак и тупица, сыграл роль подставного стрелка. Теперь он чётко осознал, что был пойман в заготовленную ловушку (хотя давайте также согласимся, что в глубине души его нарциссизм оказался удовлетворённым: он был достаточно важен для того, чтобы его уничтожили!)