Третья пуля

Судя по всему, ему доставляло удовольствие видеть вещи в различных цветах. Для него это было нечто вроде развлечения или шутки. Он всегда видел цифру «четыре» синей, и поэтому на полке у него стояли четыре синие керамические птицы. А цифру «шесть» – зеленой, и поэтому он хранил журнальную иллюстрацию пятидесятых годов с изображением шести вязов. Что еще интереснее, он видел цифру «девять» красной, и поэтому у него имелся пистолет «Маузер К-96», один из нескольких пистолетов этой модели с выгравированной на рукоятке цифрой «девять», выкрашенной в красный цвет, известных как «Красные Девятки».

Свэггер сидел в офисе отеля «Адольфус», где снова остановился, приехав в Даллас. Он ломал голову над загадкой на экране монитора компьютера, который администрация предоставляла в пользование постояльцам. В дверь постоянно входили и выходили представительного вида мужчины. По удивительному стечению обстоятельств, в этот уик-энд в отеле проходила встреча членов Общества по расследованию убийства Джона Кеннеди!

Свэггер спускался вместе с несколькими из них в лифте. В большинстве своем белые мужчины, как на подбор коренастые, в спортивных рубашках.

– Вы все интересуетесь убийством? – спросил он одного из них.

– Хм, – произнес тот с таким видом, будто он владеет важными секретами, которыми не может поделиться с посторонним. Может быть, он думал, что 22 ноября коммунисты использовали не одного или двух, а трех клонов Освальда.

Свэггер открыл свой блокнот и нашел страницу с записями, сделанными детским почерком, которые любому другому показались бы полной бессмыслицей.

«Синий = 4, зеленый = 6, красный = 9» – гласила первая строка.

«Может быть, цифры не так важны, как цвета? Может быть, последовательность не имеет значения? Может быть, это вовсе и не код? Что для Хью могли значить 4, 6 и 9 или синий, зеленый и красный цвета?»

Это была настоящая головоломка. Вся его теория строилась на одном весьма хрупком предположении, что последний рабочий псевдоним Хью каким-либо образом отражал его и Найлза любовь к Набокову, что он заключал в себе игру слов, возможно, межъязыковую. Выявить этот псевдоним мог лишь тот, кто знал о его существовании и о любви Хью и Найлза к русскому писателю.

Итак, что связывало три цифры, три цвета и Хью? Непосредственная связь отсутствовала, за исключением того, что «маузер», как отметил его сын, символизировал шпионаж. В двадцатых и тридцатых годах шпионы носили с собой именно этот пистолет[40]

, если не «люгер». Каковы его преимущества по сравнению с «люгером»?

Большая огневая мощь, магазин на десять патронов вместо семи.

Более длинный ствол, и, следовательно, более высокая точность.

Большая эргономичность, поскольку центр тяжести находится перед спусковым крючком, а не над ним, как у «люгера».

Более грозный вид.

Возможность монтажа на плечевом прикладе для стрельбы на больших дистанциях.

Имелись у него и недостатки.

Большие размеры и вес.

Несколько более трудная процедура заряжания.

Из-за размеров его сложнее прятать на теле.

Однако все эти плюсы и минусы учитывал бы Боб Ли Свэггер, но не Найлз Гарднер. В конце концов, Найлз был писателем, а не стрелком. Для него наверняка важнее не тактико-технические данные, а символизм, романтика и блеск классического довоенного шпионажа, который именовался Большой Игрой, и «маузер» олицетворял его в гораздо большей мере, нежели «люгер». Возможно, он вызывал у него ассоциации с его героическим – три командировки во Вьетнам! – другом Хью Мичумом. Найлз всегда мечтал походить на Хью, хотя эта мечта была неосуществимой. Пистолет – стальной, смертоносный, способный поражать на большой дистанции, легко скрываемый под пальто «барберри», придающий своему владельцу уверенность в любой опасной ситуации – воплощал в себе все те качества Хью, которых лишен Найлз.

В соответствии с этой логикой, для Найлза «Красная Девятка» должна символизировать Хью. Возможно, это предположение не было таким уж безосновательным. Кроме того, красный цвет вполне мог символизировать Россию, главного врага Хью, тогда как вьетнамские командировки были просто развлекательными поездками. Все вроде бы сходилось.

Но это ничего не давало. Никакой связи с Набоковым, никакой связи с ЦРУ. Только старый пистолет, лежавший на столе покойника, храня в себе свои секреты и светясь лишь слабым лучиком надежды на их раскрытие, и прежде всего, тайны уникальной красной девятки на его рукоятке[41].

Жаль, что я не могу выпить. Жаль, что не могу закурить. Жаль, что не могу воспользоваться услугами проститутки. Жаль, что у меня нет виллы на берегу моря.

В действительности ничего этого ему было не нужно.

Жаль, что у меня нет ответа на вопрос.

Боб подумал, что, возможно, ответ таится где-нибудь в трудах сэра Фрэнсиса Гальтона, кузена Дарвина, эрудита Викторианской эпохи.