Третья стадия

Включаю тумблеры запуска системы, даю давление на подачу топлива. Машина отзывается мягким сытым гулом и мелкой дрожью. Она уже зовет меня. Я чувствую самолет как живой, и мне кажется, что будь он таковым - как резвый конь, нетерпеливо бил бы сейчас копытом.

Я снимаю стояночный тормоз и кладу руки на штурвал. По моим пальцам мгновенно пробегает ток, проходит сквозь тело, ныряет к затылку и возвращается по коже. Приборная панель сию секунду вспыхивает всеми лампочками, и самолет начинает выть перед стартом.

Вдох, выдох, мысленный позыв и сопла вспыхивают синим пламенем, а машина припадает вперед. Я вручную отпускаю тормоз и даю ей полный ход. Меня долгожданно вдавливает в сидение, и я отдаюсь машине, сливаюсь с ней окончательно. Мимо меня проносятся огни выходного туннеля. Все быстрее и быстрее сливаются в смазанные штрихи. Скорость продолжает увеличиваться, огни уже растянулись сплошной полосой. Одно неверное движение штурвала – и я ведь даже не успею осознать, что случилось. Мой самолет просто разотрет по стенам в пыль. Но именно за это я люблю такой взлет. За напряжение. За гладкие, как рельсы, полосы ламп. За сопутствующую дрожь, предвкушение и звук. Гул оглушительно нарастает и вдруг... хлопок и блаженная тишина. Надо мной разворачивается черное от туч смоляное небо, а снизу расстилается уже знакомый погибший расплавленный город.

Самолет умиротворенно гудит соплами, скользя над скелетом небоскребов. А я смотрю вперед, выискивая наших «друзей». Они обещали начать работу над планетой, и я вызвался их проверить.

И вот на границе города я нашел их. Вернее - мне привиделось неестественное движение поверхности. Будто земля вспухала и бурлила как бегущий девятый вал.

Легкое движение пальца - и самолет резво завалился набок и свернул в нужном направлении. Я всматриваюсь вперед, подключаюсь глазами к внешним камерам и не верю своему восприятию. Мысленно переключаюсь на визоры. Проверяю. Обратно на камеры... А мой самолет подлетает все ближе.

Как жаль, я никогда не забуду этого. Реальность в один миг стала для меня омерзительным ужасом.