Третья тропа

На небе проклюнулись звезды. Дремотно шумел лес, стряхивая последние капли. Где-то далеко, не тревожа тишину, прокричал речной пароходик. И не верилось, что вот здесь, на небольшом участке спокойно дремлющего леса, размещены сейчас почти две сотни хулиганов, драчунов и воришек, от которых временно избавился город.

— Умаялись, спят! — тихо произнес Клим.

— Всему-то вы умиляетесь! — проворчал Дробовой. — Даже, что спят!

Слева проступили расплывчатые контуры маленькой палатки сержанта и командира взвода. За ней, ниже на просеке, виднелись белесые пятна больших палаток. Пахло мокрой золой от погашенного дождем костра.

— Я черную молнию видел, — раздалось справа из-под ели.

Клим и Дробовой не сразу нащупали фонариком Гришку Распутю.

— Ты все еще лежишь? — приглушенно рассмеялся Клим.

— Встать! — хрипловато приказал Дробовой.

— Скоро отбой, — ответил Гришка, и все-таки поднялся, и повторил то, что поразило его и чем ему никого не удавалось заинтересовать: — Я черную молнию видел.

— Что за чепуха! — капитан тряхнул его за руку. — Проснись и отвечай на вопросы!

— Почему чепуха? — вмешался Клим. — Я, правда, сам не видел, но читал у Короленко или у Куприна.

Почувствовав поддержку, Распутя медленно приоткрыл рот, чтобы рассказать наконец про чудо, но опять ему не удалось сделать это. Подбежал Славка Мощагин, отрапортовал:

— Товарищ капитан! Третий взвод отдыхает после отбоя! Четверо находятся в отлучке.

Дробовой на мгновение высветил фонариком лицо комиссара.

— Вы, кажется, утверждали, что это исключено? — Потом он перевел луч света на Славку Мощагина. — Почему не сообщили в штаб?

— Решили справиться своими силами.

Побег

Богдан не знал, куда он ведет ребят, а уж они и совсем не представляли, зачем тащатся сзади него по лесу и чем все это кончится. Вовка Самоварик с самого начала не хотел уходить с просеки и все-таки пошел. Его подтолкнула обида. Комиссар сам разрешил ему работать в лаборатории и обещал предупредить командира отделения. Вовка не чувствовал за собой вины. За что же его наказали — лишили места в палатке?

Сердито сопя носом, он плелся сзади всех и уже собрался повернуть назад, но тут мальчишкам повезло: они набрели на асфальтовую дорогу. Неподалеку ярко полыхали огни дежурного гастронома с широкими витринами. В другой стороне тоже горели фонари — там — виднелась пристань на судоходной реке, в которую где-то в лесу впадала безымянная лагерная речка. Небольшой пароходик только что высадил группу пассажиров и, прощально прокричав, ушел в темноту.

— А вы боялись! — победоносно произнес Богдан. — Сейчас погреемся! Ноль семь сообразим по случаю наступающего праздника!.. Кто отгадает, какой завтра праздник, — пьет первый! За мое здоровье!

Ни о каком празднике мальчишки не слышали, и к вину никого из них не тянуло. Но им было стыдно признаться в этом Богдану.

— После семи не продают, — робко сказал Фимка.

— Лопух! — презрительно фыркнул Богдан. — Это водку не продают, а любую бормотуху бери хоть до самого закрытия!

— Нам и вино не отпустят, — напомнил Вовка.

Богдан с сожалением пощелкал языком, потом схватил Фимку и Димку за грудки и подтянул к себе.

— Кто про выдумку болтал?.. Ну-ка, шевелите мозгой!

Напротив гастронома была автобусная остановка. Ребята присели на скамейку под козырьком. Фимка и Димка сделали вид, что усиленно думают, как в считанные минуты повзрослеть, а Богдан вынул мелочь — одни медяки, вытряс карманы у мальчишек. Набралось 47 копеек. Он опустил голову и театрально сжал ее ладонями.

— С кем я связался!

Пассажиры, высадившиеся с парохода, торопливо поднимались вверх по дороге. Многие заходили в гастроном. Фимка незаметно подтолкнул локтем Димку и скосил глаза на магнитофон.

— Как хочешь, — уклончиво прошептал Димка.

— Что, что? — оживился Богдан. — Выкладывайте!

— Бутылку не жди — денег мало! — сказал Фимка. — А что-нибудь другое принесем… Давай магнитофон. И не бойся — мы его не испортим.

Не без внутреннего сомнения отдал Богдан магнитофон, но, увидев, как ловко мальчишки вывинтили винты и вынули из футляра основные узлы, успокоился, понял, что они проделывают эту операцию не впервые. Вовка получил на хранение тяжелый остов, к которому крепились детали, а Фимка включил транзистор, поставил его на дно пустого футляра и закрыл крышку. Передавали арии из опер в исполнении известных певцов.

— Ну и что? — раздраженно спросил Богдан.

— Давай деньги! — Фимка опустил их в карман и взял Димку за руку. — Ждите!

Так они и вошли в гастроном — с играющим внутри магнитофона транзистором, занимавшим не больше четверти всего футляра.