Третья жена

– Нет. Конечно, нет, что вы! – Он встал и достал из кармана брюк бумажник. – Чем вас угостить?

Он заказал у стойки бокал белого вина для Эбби и кое-что гораздо крепче для себя. Вернувшись за столик, Эдриан заговорил, еще не успев сесть:

– Ну, все, теперь выкладывайте. – Он оглянулся на столик, за которым Эбби, по ее словам, беседовала с Майей в последний вечер ее жизни. – Расскажите мне все.

Эбби придвинула к себе бокал, взяла его за ножку и стала медленно вращать.

– Было часов десять, – начала Эбби. – Я сидела со старой подругой. Мы пили уже пару часов, сначала в других местах, потом здесь. Не припомню, как нас сюда занесло. Вообще-то это местечко не в нашем вкусе. Подруга уже торопилась на поезд, и мы заказали по последней, прежде чем она убежит. И тут заметили девушку – маленькую, рыженькую: стоит у стойки, пьет в одиночестве водку и плачет. То есть рыдает. Слезы льются по щекам. Сначала мы обратили на нее внимание, потому что подруга сказала, что она похожа на меня. Мне-то это незаметно… – Она пожала плечами и отпила вина. – В общем, мы были изрядно под градусом и испытали сестринское сострадание. «Ты в порядке?» – спрашиваем. Мол, не желает ли к нам подсесть? Она сначала отказалась, тогда я заказала для нее чашку кофе и усадила насильно. Моей подруге пора было бежать, а я решила остаться с этой девушкой, Майей, пока она не протрезвеет и не сможет сама добраться до дому.

Эдриан молча ждал продолжения. Эбби не спешила продолжать, поэтому он спросил:

– То есть вы последняя видели ее живой?

Она кивнула.

– Как это было? Вы видели, как ее сбил автобус? Что вы видели?

– Ничего. – Она грустно покачала головой. – Я провела с ней примерно час. Потом она сказала, что поедет домой. Поговорила с вами по телефону. Как будто протрезвела. И чувствовала себя гораздо лучше. Я ее и отпустила…

Она еще сильнее нахмурилась, сделала большой глоток вина и поставила бокал. Эдриан увидел в ее глазах слезы.

– Она сказала, что поедет домой. Я ей поверила. А через два дня читаю в газете про ночной автобус и девушку… Имени в заметке не было, но я поняла, что это она. Тот же возраст, то же место. Я знала, что это она.

Эбби заплакала, Эдриан потянулся к ней через стол и взял за руку. Она посмотрела ему в глаза и произнесла одними губами:

– Мне очень, очень жаль.

– Не надо, – сказал Эдриан, – вы не виноваты. Вы сделали, что смогли.

– Нет, я могла бы сделать больше. Могла бы проводить ее до дому. Или хотя бы посадить в такси. Я так долго вас разыскивала! Писала в Google: «Майя ночной автобус». Наконец появилась заметка о коронерском заключении, в ней было ваше имя. После этого я легко вас нашла. Несколько раз поджидала вас у дверей офиса, даже следовала за вами до дома. Но подойти к вам мне было страшно. А потом я увидела вас на почте. – Она опустила глаза и отдернула руку. – Я хотела поговорить с вами прямо там. Но оказалась не готова.

– А теперь?

– Тоже не вполне. Но вы загнали меня в угол.

Эдриан с улыбкой взял свой джин-тоник.

– Итак, в тот вечер вы провели с Майей час. Она… – Эдриан покачал стакан. – Она хоть что-нибудь вам объяснила? О чем вы разговаривали?

– О вас, – просто ответила Эбби. – О ваших детях. О бывших женах. Обо всем.

– Она рассказала об анонимных электронных письмах?

Эбби кивнула.

– Рассказала. – В ее тоне прозвучало удивление. – Откуда вы про них узнали? Она сказала, что ни разу никому о них не заикнулась.

– Сын нашел их в скрытом файле в нашей домашней сети. Пару месяцев назад.

– Значит, вы знаете, кто их писал?

– Нет! – Он покачал головой. – Я понятия не имею. – Он посмотрел прямо в разноцветные глаза. – А вы знаете?

– Да, – сказала она. – Думаю, знаю.

Эдриан, разинув рот, ждал продолжения.

Часть четвертая

40

Апрель 2011 г.

После пасхальных каникул в Суффолке прошла почти неделя, прежде чем аноним снова вышел на связь. Майя уже надеялась, что с письмами покончено, что семейный психопат устал ее донимать или не накопал за неделю достаточно сведений для очередного разлива желчи.

В Суффолке она устала от жизни у всех на виду, устала рано ложиться спать; там она старалась быть тише воды ниже травы, ни к кому не втиралась в доверие. Она превратилась в привидение, смутно присутствовала на периферии событий, уподобилась ребенку, скорчившемуся на заднем сиденье машины. Полностью подчинилась власти первых двух жен и их взрослых детей и всего лишь считала часы, остававшиеся до возвращения домой.

«Больше никогда! – поклялась она себе, глядя в окно арендованного автомобиля на надвигающийся город. – Больше никогда!» В следующий раз она откажется ехать с ними, сославшись на срочные дела. Нет, лучше придумать заразную болезнь. В том случае, мысленно поправилась она, если этот следующий раз случится.