Третий глаз Шивы

– Тогда я положительно ничего не могу понять! – Ковская машинально погладила запотевшую мельхиоровую вазочку. – Как приятно холодит! – печально вздохнула она.

– Значит, это просто совпадение, – повеселел Лев Минеевич, – случайное стечение обстоятельств.

– Совпадение? – усмехнулась Чарская. – И еще случайное? Как вы, однако, слепы, мой бедный друг! Это судьба! – Она погладила Людмилу Викторовну по руке. – Я уверена, дорогая, что это счастливое предзнаменование. Вас ожидает перемена к лучшему. Вы-то, надеюсь, чувствуете, что тут судьба?

– Ну конечно, судьба! – заулыбался Лев Минеевич.

Он был по-настоящему счастлив, когда все разрешилось, и с готовностью соглашался со всем. Судьба так судьба, предзнаменование так предзнаменование.

– Как интересно! – оживилась и Людмила Викторовна.

Она даже решилась попробовать мороженое. Вслед за ней и остальные стали понемножку колупать твердые матовые шарики, белые, розовые, коричневые.

– Да, моя хорошая, – заключила Чарская, – вам действительно повезло. Этот Люсин толковый парень. Он таки докопается. Если бы вы только слышали, как дотошно выпытывал он у меня малейшие подробности! Я рассказала все, что только знала: и про камни и про цветы.

– Ах, какое это может иметь значение?

– Не скажите, мой ангел, в таком деле подчас важна каждая мелочь.

– Любая деталь. – Лев Минеевич многозначительно вскинул подбородок.

– Он меня и про ваших знакомых расспрашивал. Только тут я мало чем ему помогла. Разве что про Марика этого рассказала…

– Марик! – Людмила Викторовна горько улыбнулась. – Раньше он просто не выходил от нас, а теперь, когда так важно, чтобы рядом с тобой была хоть одна близкая душа, он словно сквозь землю провалился… Я несколько раз звонила ему домой, но никто не отвечает. И куда это он запропастился?

– А вы на работу позвоните, – посоветовала Вера Фабиановна.

– Думаете, я не звонила? Сколько раз!

– И что, нету? – спросил Лев Минеевич.

– Не берут трубку!.. У них, правда, всего один выход в город, а телефон у Аркадия Викторовича стоит в кабинете. Но быть того не может, чтобы никто туда не заходил! Обычно дозвониться нельзя – всегда занято.

– Может, он в командировке? – Лев Минеевич не знал, о ком идет речь, но всячески стремился выказать свою осведомленность.

Ковская раз и навсегда должна утвердиться в мнении, что у Веры Фабиановны от него секретов нет.

– Пусть его, – устало отмахнулась Людмила Викторовна. – Какое мне, в сущности, дело?

– Подумаешь, свет в окошке! – поддержала ее Чарская. – Вам о другом теперь думать должно. Надейтесь на лучшее и терпеливо ожидайте перемен… Я почему-то думаю, что Аркадий Викторович сам возвернется. В надлежащий момент.

– С трудом верится. – Ковская покачала головой. – С большим трудом. И хочется, да не получается. Сердце-вещун другое говорит.

– Не напускайте на себя! – запротестовала Вера Фабиановна. – Лучше слушайтесь правильных советов. Я просто уверена, что ваш братец как живым из дому ушел, так невредимым и возвратится.

– Но неужели вы не понимаете, что это абсурд? – рассердилась Людмила Викторовна. – Он бы давно уже дал о себе знать! Хоть какую-нибудь весточку бы подал, чтобы я успокоилась.

– Да хочет он, хочет сообщить, только не может. – Вера Фабиановна причитала с характерными завываниями профессиональной гадалки. – Нельзя ему. В место такое попал, откуда до дому и не докричишься. Хоть рукой подать, а далеко, хоть глаз видит, а рукой не дотянешься. Это где же он? Да тут же, под боком, только оглянуться ему нельзя и дороженьки все перепутаны. Но он вернется, вернется. Срок выйдет, и разрешится ему.

– Вы, Верочка, все равно как про тюрьму вещаете, – не остерегся Лев Минеевич.

– Вас только тут не хватало! – обозлилась Чарская и, наклонившись к нему, шепнула: – Типун вам на язык, старый дурак!

В притворном ужасе Лев Минеевич прикрыл лицо руками.

– Пусть хоть в тюрьме, лишь бы жив был. – Ковская промокнула глаза.

– Да что вы его слушаете! – Вера Фабиановна была возмущена до глубины души. – Станет вам милиция арестанта разыскивать. А то не известно им, кто у них где сидит! Как же!

Лев Минеевич, только что осудивший Верочку за бесстыдное шаманство, вынужден был отдать должное ее житейской сметке и быстроте ума.

– Никого-то я не слушаю. – Ковская отодвинула от себя вазочку, в которой сиротливо оплывал шоколадный шарик. – И ни в какую тюрьму не верю. За что Аркашеньку в тюрьму? Нет, человек, если только он жив, так бесследно не исчезает. И не надо меня утешать, Вера Фабиановна. Я хоть и признаю существование неких надмирных сил, но в отличие от вас твердо придерживаюсь материализма. Одна у меня надежда, что Аркашу похитили и вопреки его воле продолжают где-то удерживать.

– Милиция найдет! – Лев Минеевич оглянулся по сторонам, ища официантку.

– Вы глубоко неправы, Людмила Викторовна, – стояла на своем Чарская. – То есть вы правильно говорите про похищение, но вся разница в том, кто похитил. – Она по-цыгански затрясла плечами. – Далеко Аркадий Викторович проник в тайны заповедные, непозволительно далеко.

– О чем это вы? – не поняла Ковская.