Третий глаз Шивы

– Амрита! – пошутил Бободжанов, сливая остывший чай. – Искомый вами источник бессмертия.

Березовский понял, что академик, через Мишу, разумеется, уже осведомлен об интересующей их с Люсиным проблеме и приглашает начать разговор.

– Если позволите, Расул Бободжанович, я вас покину. – Холменцов перевернул пиалу и поднялся. – Пришли гранки девятого номера. Надо успеть проглядеть.

– Да-да, Миша, идите, – приветливо кивнул ему академик. – И спасибо, что привели к нам вашего уважаемого друга.

– Мы не прощаемся, – улыбнулся Березовскому Миша. – Зайдешь потом ко мне.

– В связи с чем вас заинтересовали амрита и сома? – спросил Бободжанов, убирая чайный сервиз. – Задумали новую книгу?

– Пока еще и сам не решил, – замялся Березовский. Об истинной цели своих поисков говорить ему было как-то не очень ловко, а врать не хотелось. – Я нахожусь сейчас на такой стадии, когда все интересно и все непонятно. Хочется, Расул Бободжанович, выделить главное, ухватиться за что-то вещественное.

– Но все-таки, почему именно сома? Сокровенное и противоречивое зерно ведических гимнов? Вы, конечно, читали Ригведу?

– В отрывках. – Березовский почувствовал, что краснеет. – И, конечно же, переводных.

– Для создания занимательного сюжета, очевидно, большего и не требуется, – ободрил его Бободжанов. – Значит, вы решили остановиться на соме…

– Видите ли, Расул Бободжанович, сома меня заинтересовала не столько сама по себе, сколько в связи с драгоценными камнями. Недавно мне удалось познакомиться с архивом одного ученого, специалиста по физической химии кристаллов, где я натолкнулся на поразительные вещи…

– Любопытно.

– Насколько я мог понять, в Древней Индии знали сокровенные способы изменения окраски самоцветов. Если верить священным книгам, это каким-то образом было связано с приготовлением напитка из сомы. Вот я и подумал, нет ли здесь и вправду рационального зерна? Что, если жрецы арьев действительно могли с помощью растений придавать алмазам голубые и розовые оттенки?

– В древних памятниках трудно, чрезвычайно трудно отыскать такое рациональное зерно. – Бободжанов с сомнением покачал головой. – Ведические гимны представляют собой сложный синкретический сплав поэзии с мифом, начатков рационального знания – с мистицизмом. Оно и понятно. Не только на Востоке, но и в Европе секреты ремесленного мастерства передавались, подобно древним сказаниям, от поколения к поколению. Это была изустная традиция, незапечатленная тайна, которая распространялась только среди посвященных. Не удивительно, что и в древних памятниках секреты простых деревенских мастеров – всевозможных гончаров, кузнецов и пивоваров – предстают перед нами в облике почти что мистерий. И если бы мы точно не знали, кто именно обжигает горшки, можно было бы подумать, что их обжигают именно боги.

– Совершенно верно! – обрадовался Березовский. – Именно поэтому столь темны и запутанны рецепты алхимиков! За магическими символами драконов, кусающих собственный хвост, воронов и красных львов прячутся элементарные химические реакции.

– В основе вы правы. Но дело в том, что мастерам древности и на самом деле свое ремесло представлялось как некий дар богов, как волшебное действо, в котором строгий ритуал играл едва ли не главенствующую роль.

– Но тот же ритуал, доступный лишь посвященным, способствовал и сохранению тайны! Поэтому столь ревниво оберегали свои секреты алхимики, оружейники, шелководы и виноделы.

– Вот мы и пришли с вами к тому, что в основе всех этих таинственных вещей лежали экономические интересы стран, городов и монастырей. Дамаск торговал булатом, китайцы – фарфором и шелком, Самарканд – непревзойденной бумагой и черным вином мусаляс, а бенедиктинские монахи – ликером.

– И никто не желал потерять свои доходы. Отсюда и тайна, Расул Бободжанович.

– Не просто не желал. Раскрыть тайну было равносильно святотатству. Умельцы одинаково страшились и суда земных владык и гнева небес. Но все равно мало кому удавалось сохранить тайну. Алхимик Бертольд Шварц заново открыл порох, а Бетгер – фарфор, иезуиты украли шелковичных червей, а русский металлург Амосов разгадал технологию дамасской стали.

– Но уверены ли вы, Расул Бободжанович, что все уже разгадано и нет отныне забытых тайн, утраченных секретов?

– Вы бывали в Самарканде? – Академик хитро прищурился и, расстегнув пиджак, сцепил пальцы на животе.

– Много раз.

– Значит, видели мечеть Биби-Ханым, Регистан, Гур-Эмир, любовались синими, голубыми, бирюзовыми, зелеными, как изумруд, изразцами? Вот вам и первая тайна! Попробуйте-ка теперь сделать такие. А греческий огонь? А сухие батареи древнего Вавилона? А человеческий череп, выточенный из глыбы кварца, найденный недавно в Южной Америке? Примерам несть числа.