Третий изгой

– Начнем с конца. Насколько я помню Ценципер разработал базовую модель гетеродинов. И изготовил их в количестве двух штук. Он сопроводил данные приборы пользовательской инструкцией. Вы Борис Иванович, лично подписали акт приемки и акт испытаний этих устройств.

Белов устало выдохнул:

– Это раз.

– И это два.

Он затравлено взглянул в глаза Планкету:

– Относительно пластинок. Как я помню, на каждой из них имелся идентификационный номер. Расшифровка номеров находилась в сопроводительном журнале, который был вам передан в соответствии с описью акта передачи.

– Это три. Я не понимаю. Какие могут быть ко мне претензии?

Планкет откинулся на спинку стула и с нарочитым вызовом уперся ладонями в стол:

– У нас сложилось впечатление, что вы, Игорь Михайлович, от нас что-то утаиваете.

Белов продолжал демонстрировать присутствие духа находясь на грани нервного срыва:

– У кого это у нас? Можно конкретней? Хотя это уже не важно.

Игорь Михайлович выложил из кармана на стол ключи:

– Сомневаетесь в моей порядочности? Прекрасно. Это ключи от моего сейфа, и квартиры, в конце концов. Ищите!

Он потянулся за листом бумаги:

– Сейчас я напишу для вас заявление, что обыск в моей квартире производится с моего ведома и согласия.

Игорь Михайлович взял шариковую ручку и посмотрел в лицо Планкета:

– Чего-то еще не хватает?

Северский, брезгливо скривил рот и легонько стукнул пальцем по краю стола. Планкет отреагировал на его жест, как заливающаяся истеричным лаем дворняжка на грозный окрик хозяина. Он подобострастно уставился в лицо мажоритария. Между тем перехвативший инициативу Альберт Николаевич не спешил высказываться. Казалось он тщательно подбирал слова для своей речи. Наконец кашлянул и заговорил:

– Игорь Михайлович, вы напрасно так эмоционально реагируете. Никто вас ни в чем не подозревает и не обвиняет. Но есть некоторые нюансы, с которыми мы все обязаны считаться. И в праве сосредотачивать на них пристальное внимание и держать под пристальным контролем.

Он сосредоточенно уставился взглядом на стол и продолжил:

– Еще на предыдущей нашей встрече с участием Ценципера мы установили.

Он многозначительно замолчал. Чувствовалось, что держать паузу он умел профессионально. Продолжил свою речь он именно тогда, когда убедился что присутствующие прониклись серьезностью момента:

– Теоретические изыскания Ценципера при всей их значимости для физиков и математиков для нас с практической точки зрения значения не представляют. А вот к побочным продуктам его исследований у нас несомненно есть коммерческий интерес. Собственно весь разыгранный сейчас спектакль имеет единственную цель. Нам важно чтобы результаты Ценципера случайно не попали в чужие руки. Прошу прощения за столь грубые методы. Надеюсь, что вы, серьезный профессионал, учтете сложность ситуации и не будете иметь к нам претензий.

Он поднял глаза на Белова. Тот недоуменно хлопнул глазами и согласно кивнул головой:

– Конечно, конечно. Кстати, может для обретения такого рода уверенности, стоит привлечь к нашему обсуждению службу безопасности?

Белов, не дожидаясь ответа на свой вопрос, потянулся к телефону:

– Леонтий Маркович? Приветствую. Не могли бы вы сейчас подняться в зал совещаний? Да, конечно, все, что считаете необходимым. Спасибо. Мы вас ждем.

Игорь Михайлович виновато улыбнулся присутствующим:

– Я думаю отдел безопасности внесет полную ясность в сомнения по поводу несанкционированного доступа к нашей конфиденциальной информации.

Планкет почувствовав смену настроений раскрепостился и хищно посмотрел на Белова:

– Ну пока мы ждем безопасника, последний вопрос. Скажите Игорь Михайлович, а где сейчас ваша ручная ворона?

Белов недовольно поморщился:

– Далась вам моя ворона. Чего вы хотите от нее добиться?

Планкет не унимался:

– Во первых мне хотелось бы знать, где эта птица была в момент когда с Ценципером повторно случился удар.

Игорь Михайлович раздраженно поморщился:

– Ах вон вы о чем. Повторяю. Все произошло в моем кабинете. Смею вас уверить птицы в непосредственной близости от Ценципера в тот момент не было. Когда с ним произошло несчастье мы с ним просто беседовали.

На лице Планкета отразилось подозрение:

– А не будете ли добры, прояснить суть вашего разговора. О чем шла речь?

Белов хищно сузил глаза:

– Отчего же не рассказать. Извольте. Здесь все свои. Леонид Владимирович был крайне недоволен, возмущен и раздражен. Он предъявлял мне претензии по поводу неуплаты причитающегося ему вознаграждения. Я пытался его успокоить. Это было непросто. Ведь накануне именно от вас Борис Иванович я получил уведомление о приостановке ему выплаты до момента заключения с ним нового контракта.

Планкет развязано откинулся на спинку стула и ехидно хохотнул:

– Хотите на меня перевести стрелки. Прелестно.

Он повернул голову к инвесторам:

– Чувствуете как ловко Игорь Михайлович пытается перенести все с больной головы на здоровую.

Планкет снова резко подался в сторону Белова и вытаращив глаза завопил брызжа слюной и размахивая указательным пальцем перед лицом Игоря Михайловича: