Третий круг рая

Глава 18

– Затем, чтобы разобраться! – Я и сама не понимала до конца, почему распинаюсь перед Сотником. Но чувствовала, что в помощи, если что, он не откажет.

– Тогда слушайте. Вы притягиваете сейчас за уши кучу разрозненных фактов, пытаясь слепить из них общую картину. Картину причастности Георга Фандо к убийству вашего отца.

– Или непричастности! – встряла я.

– Слабая версия, что цыганское золото попало каким-то образом ему в руки, не дает покоя. Так?

Я кивнула.

– И вы готовы записать любимого в убийцы…

– Нет!

– Почему? Следуя вашей логике, – Сотник усмехнулся, – он откуда-то должен был сначала узнать о золоте, о том, кому должен передать его Тамаш, а потом убить баро. Забрать мешок, если он еще в машине. Если же нет, на следующий день наведаться к его воспитаннику – вашему отцу, убить и его, забрать, наконец, золото и практически тут же зарегистрировать свою фирму и внести уставной капитал. Глупее цепочку выстроить сложно, уж простите. И после этого всего спокойно жить восемь лет. Ведя честно бизнес и занимаясь благотворительностью. Жениться, развестись, а потом вдруг в итоге – влюбиться в дочь им же убитого и ограбленного Шандора Бадони.

– Я не думаю, что убивал он! Но мог найти. Случайно. – Я вдруг поняла весь абсурд своих умозаключений.

– Ну да… Идет Фандо такой по лесу – бац, мешочек с золотом! Вау, какая прелесть, а не открыть ли мне фирму… Что в лесу-то потерял бедолага ваш?

– В самом деле, глупо как-то, – согласилась я.

Однако что-то смущало меня. Я нарочно проговорила свои предположения вслух в надежде, что если это правда, то мой позвоночник тут же откликнется пробежавшим по нему холодком. Но в машине по-прежнему было комфортно, ветерок из открытых окон путал волосы, теплым вихрем обдувал тело, забираясь под тонкую ткань рубашки. Значит, все не так. А как?

Я смотрела на молчавшего Сотника, ожидая очередной реплики. По выражению его лица не было понятно, всерьез ли он обдумывает то, что я сказала. Или мыслит в другом направлении?

– Ничего нет проще, чем прояснить этот вопрос, – наконец проговорил Сотник. – Спросить у него самого. Готовы?

– Нет!

– Я так и думал. Тогда, простите, я сам.

Мы молчали до самого райотдела, благо ехать оставалось несколько минут. Сотник включил магнитолу – запел Михаил Круг. «Неожиданно», – отметила я, бросив удивленный взгляд на майора.

На служебной стоянке все парковочные места были свободны. Я вышла из машины Сотника и направилась к своей «Ауди», которую оставила в тени старого дуба, но тут в поле моего зрения попал знакомый «Хаммер». Мой будущий муж Георг Фандо вновь был здесь. Или вообще не уезжал?

Он ждал у кабинета Сотника, сидя на неудобном казенном стуле, обитом коричневым кожзаменителем. Звуки, которые издавал его телефон, были мне знакомы – Фандо до нашего приезда развлекал себя игрой в «Чиселки».

– Привет! – Он приложился к моей щеке губами, при этом одновременно коротко пожав руку Сотнику. – У меня тут еще вопрос остался. Найдешь время?

Обращался он к майору, моя же рука в его ладони была зажата, как в тисках.

– У меня тоже. Точнее, у нас, – сухо ответил Сотник.

«Ну, вот и все!» – подумала я, как только Георг закончил свой короткий рассказ. Сотник не собирался церемониться, сразу спросил, откуда, собственно, у него в две тысячи двенадцатом взялись деньги на открытие фирмы. И Георг прямо, без малейшей задержки ответил, что это – наследство матери. А мне тут же «подсунули» картинку, где у гроба с женским телом стоят двое – он и высокий мужчина. Лица мужчины не видно, но я точно знаю, что это отец Георга Роман Егорович. Картинка на миг оживает – Юдин протягивает сыну сверток из мешковины, судя по всему, довольно тяжелый. Георг разворачивает – это оказывается мешок, заглядывает внутрь, поднимает взгляд на отца. На лице искреннее удивление. Что-то спрашивает. Юдин отвечает, похлопывает сына по плечу, бросает короткий взгляд на женщину в домовине и молча уходит. Последний кадр – его прямая спина в дверном проеме…

Я с болью смотрела на Георга, уже понимая, что то, о чем предупреждала Люба, случилось. Прошлое уже встало между нами, но, скорее, это только начало. Однако уже сейчас я должна выбрать – громко обвинить Георга во лжи или сделать вид, что поверила ему. Будь мы одни… Я видела, как внимательно на меня смотрит Сотник, пытаясь понять, поверила ли я Фандо.

– С чего такой вопрос вдруг, майор? – все же спросил Георг.

– Что вы знаете о конфликте цыганского и русского населения в Жуковке в августе две тысячи двенадцатого?

– То же, что и все. Не понимаю, при чем здесь… Михаил, давай проще, без загадок. И не делай вид, что не помнишь, что в детстве вместе балду гоняли в деревне.

– Не вопрос, хорошо. Скажи, Жора, где ты был в тот летний день? Не в Жуковке?

Я с удивлением смотрела на Сотника – о чем он? Сам сказал, что мать Георга продала дом, когда умерла бабушка. В девяностых, кажется. Да, Георгу было восемь. Зачем ему, взрослому мужику, ехать в Жуковку через столько лет? Ностальгия по босоногому детству замучила?