Третий пророк

Из темноты выступили три тени. Они стояли треугольником, повернувшись друг к другу спинами. Астория откуда-то знала, что эти трое как-то связаны. Не успела девушка даже задаться вопросом, кто, собственно, стоит перед ней, как видение швырнуло ее прямиком к одной из теней. Тень обрела лицо, имя, жизнь, чувства. Астория хотела бы полностью погрузиться в открывающееся ей, однако теплая ладонь Марка напоминала ей о том, что душу пророка нужно все-таки вернуть. Усилием воли Астория заставила видение прекратиться. Она даже вскрикнула, когда душа Марка, уже было расползшаяся по всему ее телу, вновь собралась в маленький обжигающий комок и вернулась к владельцу.

Пророк сделал один глубокий вдох и дальше стал дышать размеренно и спокойно, как любой мирно спящий человек. Астория отпустила руку Марка. Ее всю трясло, и девушка не очень понимала от чего. Ей не было страшно, не породило видение и какого-то пламенного любопытства. Дар Марка оставил забирающую души немного неудовлетворенной. Одни вопросы и никаких ответов. И как Марк вообще научился интерпретировать свои видения?

Астория вернулась на кухню и без перерыва курила почти до самого утра. Она пыталась понять, нужно ли ей как-то осмыслить увиденное или же наоборот просто забыть. Так ничего толком не решив, Астория уехала до того, как Марк проснулся. Она была не в том состоянии, чтобы вести с пророком даже самые простые и незамысловатые разговоры.

4

Телефон призывно звонил и словно требовал, чтобы кто-то взял трубку. Марк, ожидавший своего партнера в пустынной приемной, косо поглядывал на аппарат. Иногда телефон замолкал на несколько секунд, чтобы уже буквально через мгновенье снова начинал звонить с удвоенной силой. Наконец Марк не выдержал, встал с дивана и поднял трубку, намереваясь сказать настырному абоненту, что сейчас здесь никто не может с ним разговаривать. Каково же было удивление пророка, когда оказалось, что дозвониться хотели именно до него.

– Здравствуй, Марк. Я знал, что ты ответишь.

– Роберт? – спросил Марк, не веря тому, что с ним хочет поговорить его заокеанский коллега. – Это ты?

– Да, Марк, это я. Не хотел тебя удивлять, я в курсе, что у тебя в последнее время проблемы с видениями, однако я должен сказать тебе кое-что очень важное. Я скажу это сегодня, потому что завтра будет уже поздно.

– Почему? Что случится? – встревожено спросил Марк.

– Катастрофа случится завтра. Это та катастрофа, из-за которой вернулась Астория. Завтра все изменится.

– Почему я не предвидел этой катастрофы?

– Неважно почему, Марк, совершенно неважно, – Роберт тяжело вздохнул, – Я звоню сказать тебе, что есть еще один пророк, третий. Он силен, сильнее тебя и меня вместе взятых.

– Как это вообще возможно? Почему у меня не было видений про него!

– Они были. В ту ночь, когда умерла твоя третья жена. Но Астория их украла. Она не очень поняла, о чем именно было то видение, но она его очень хорошо помнит. Поговори с ней об этом.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Третий пророк – плохой человек. На его совести будет завтрашняя катастрофа. Вы должны избавиться от него. Только одаренные смогут остановить третьего пророка и его прислужников. Ни правительства, ни армии вам не помогут. Но если у вас не получится, еще больше страшных вещей случится. Ты понял меня, Марк?

– Каждое твое слово, Роберт.

– Очень хорошо, – американский пророк сделал короткую паузу. – Прежде чем я попрощаюсь с тобой навсегда, я хотел сказать… В течение многих лет ты был идеальным соперником. Надеюсь, что именно ты останешься последним пророком на Земле.

– Подожди, Роберт! Что ты имеешь в виду? – закричал Марк, но в трубке уже слышались только монотонные гудки.

Марк чувствовал, как кровь стучит у него в висках. Он пошел прочь из приемной. Какие к черту переговоры, если его мысли заняты только завтрашней катастрофой, которая, если верить Роберту (а самому старому пророку Земли не верить как-то странно), должна изменить все.

Впрочем, больше известия о завтрашней катастрофе, Марка поразили слова Роберта о том, что он надеется, что он останется последним пророком на Земле. Неужели американец увидел свою скорую гибель? Неужели это случится завтра? Если это так, то почему Роберт так спокоен? Спокоен, будто уверен, что завтра будет день, ничем не отличающийся от сегодняшнего. От одной мысли об этом Марку становилось страшно. И тут впервые в жизни он спросил себя, как он поступит, если узнает, что завтра умрет. Попытается ли он изменить это завтра или покорно его примет? Марк не устал жить. Он не хотел умирать, хотя понимал, что даже его долгая жизнь радо или поздно закончится.