Третий рай

- что-то вы тут намудрили... - проговорил он, смотря на ускользающее зарево странных огоньков. Эго невольный товарищ смотрел на профиль с прямым мясистым носом, который, в отличие от носов многочисленных бюстов, оказался с приличной горбинкой, и на солидную нижнюю губу, которой живой бог в задумчивости причмокивал.

- Что то вы тут намудрили. - проговорил он во второй раз и Снэк насторожился - похоже, у великого человека какой-то сбой в программе. У мускуловиков, на которых держалась безоблачная жизнь - в прямом и переносном смысле - обитателей купола, такое иногда бывало. Они начинали повторять одну и ту же фразу, словно хотели донести до хозяев какой -то тайный смысл, потом замирали с остановившимися глазными яблоками и начинали вот так же долго причмокивать нижней губой. Этот вирус, невесть как распространяющийся в программных мозгах мускуловиков, считался неизлечиным, и заболевшим подобным недугом робота отправляли на разборку.

- Намудрили... намудрили... и что вам не жилось как людям... небну что, пошли, страдалец. Девку свою забери с собой. - приказал он, хотя было ясно, что Снэк не расстанеться по доброй воле со своим имуществом.

Санек был во власти смешанного со смутной тревогой нехорошего азарта - он ничего не понимал и в то же время понимал все. В школу он ходил только для того, чтобы драться, курить под лестницами и в загаженных сортирах, задирать отчаянно визжащим, но довольных девчонкам юбки... до учебы дело как-то не доходило. Ему ставили тройки по договоренности - сидит на уроках, не слушает,

но по крайней мере никому не мешает, и получает, можно сказать, заслуженную оценку. Так что основные школьные предметы прокатились мимо него мутной весенней водичкой.

Единственный, кого он боялся и уважал из преподавательского состава, был учитель физики - здоровенный мужичина с жесткими черными кудрями, хищным вырезом ноздрей солидного носа, бешеным глазами и неожиданной для зрелого мужчины россыпью цветущих прищей.

Он был громогласен, грубоват и весел, затрещины раздавал так же легко, как и двойки, а двоек ставил не меньше, чем пятерок. Он купался в проруби и ходил в походы, снимая все это на шестимиллимитровую пленку - и его боялись даже соамые закоренелые двоечники и самая отпетая школьная шпана.

Так вот, давно ушедший в небытие учитель физики был весьма вольнодумен, и мог позволить себе потратить пару уроков на отвлеченные рассуждения о чудесах материального мира - причем в его рассказах мир материальный настолько близко переплетался с нематериальным миром, что трудно было отличить одно от другого. Вот там то Санек и узнал о временных и пространственных дырах, которые не имеют никакого отношения к нашему привычному времени, и если в эту дыру попадает человек, то он может провести там всего один день, например, но потом окажется, что в его родном мире за этот же отрезок сменилось семь правителей, возникли и разрушились несколько государств с различными устройствами и уже постарели его правнуки...

Притихшие ребята слушали открыв рты и блестя глазами. Причем половина из благодарной аудитории сразу прикинула, какую выгоду можно извлечь из такой дыры, была бы она под рукой. Запрыгнуть в нее, например, на две десятые секунды - бац, и четверть уже кончилась. На минутку - раз, и у тебя уже взрослые дети и хорошая работа. И никаких проблем. В достаточно пустые головенки не приходило, что дети без участия родителей на свет появиться ну никак не могут, да и учеба в школе не такое уж страшное не неблагодарное занятие, чтобы ради сомнительного лентяйства лишать себя полноценной жизни...

Как бы то ни было, тот самый урок запомнился Саньку на всю жизнь - может, громогласный оратор с торчащими жесткими вихрами и безумным огнем в круглых глазах виноват, может, судьба предвидя такие невероятные повороты, намертво впаяла те самые сорок минут в память....

Но когда Санек вывалился из капсулы, которую можно было снимать в полузабытом советском фильме, из ржавого и обгоревшего шара, когда он понял, что непонятно как проскочил лет этак на двести вперед - память услужливо подтолкнула наверх последний школьный день на тихой и зеленой московской окраине.

- Во как...- пробормотал Санек про себя, осматривая лесные дали и не глядя на обмершего от страха потомка. - вот уж не думал, что будущее у нас настолько экологически чистое. Просто удивительно. Вот бы ты, Палыч, порадовался. Твой ученик и во временной дыре побывал, и увидел, что будущее у нас вполне достойное. Воздух чистый, тихо... только тревожно как-то...

Так что временная пропасть, в которую он угодил, волновала его, как ни странно, не очень сильно. Тем более он не боялся встречи с современной властью. Кто бы там, под куполом, не управляет этим странным стадом, он должен проникнутся к своему предку, тем более к обеспечившему всем им беззаботную жизнь уважением. Со всеми вытекающими из этого приятными последствиями.