Третий рейх. 16 историй о жизни и смерти

Однако работа армейской бюрократии практически погубила эти благие намерения. Указы о наказаниях за грабеж получали командиры групп армий, они доносили их до подчиненных — на уровне полка, а дальше батальонные офицеры службы информации и общеобразовательной подготовки знакомили с ними рядовых. На уровне полков также была разработана система наказаний за мародерство и насилие в отношении мирного населения. Но ротные командиры, которые общались непосредственно с солдатами, смотрели на их «художества» сквозь пальцы, даже зная обо всех распоряжениях SHAEF. «Капитан сказал нам: „Полковник напомнил, что грабежей быть не должно. Кажется, местные пожаловались, что из их домов пропадают вещи. Грабить нельзя!“ Потом, немного тише, он добавил: „А если вы все-таки занимаетесь этим, смотрите, чтобы вас не поймали“», — вспоминает танкист Джон Ирвин.

^{Генерал Эйзенхауэр, верховный главнокомандующий союзными войсками, осматривает художественные сокровища, награбленные немцами}

То есть решение Эйзенхауэра возложить борьбу с мародерством на младший командный состав оказалось в корне ошибочным: эти офицеры делили с солдатами все тяготы войны, мерзли в окопах, кутались в одни и те же конфискованные шарфы и согревались тем же шнапсом — странно было бы ожидать от них особой строгости. В результате реальную работу по преследованию мародеров выполнял немногочисленный штат офицеров службы гражданской администрации. Получая жалобы от немцев или наблюдая случаи мародерства, они немедленно тащили солдат к начальству, требовали вернуть добычу и наложить на виновных дисциплинарное взыскание. Однако у этих офицеров на повестке дня стояли более важные дела: сначала на оккупированных территориях нужно было конфисковать все оружие, радиоприемники, инвентаризовать запасы продовольствия, выявить пособников нацистов среди местных чиновников — и лишь потом разбираться со случаями мародерства. То есть на фронте указы Эйзенхауэра натолкнулись на равнодушие младших офицеров, а в тылу (где у солдат были время и возможности для серьезной «зачистки» и отправки домой больших посылок) для предотвращения мародерства не хватало рук.

А как же русские?

Объективности ради стоит рассказать и об отношении к немецкой собственности солдат других союзных армий — британской и советской. Англичане и канадцы, по мнению Сета Гивенса, американского историка, достаточно критически изучившего малоизвестные страницы «освобождения» Германии по интервью с ветеранами и документам из военных архивов[81], в целом вели себя так же, как и американцы. Опираясь на монографии Кэтрин Мэрридейл[82] и Нормана Нэймарка[83]

, Гивенс пишет о случаях разграбления домов со стороны советских солдат.

Однако российский историк Елена Сенявская считает, что такие утверждения являются мифами[84]. Представления о «разнузданном мародерстве» 1945 года, когда солдаты «отнимали последнее» у беспомощных немцев, опираются главным образом на чисто литературные источники — песни В. Высоцкого и стихи А. Твардовского, уверяет исследователь.

Споры также вызывает приказ НКО СССР № 0409 от 26 декабря 1944 года «Об организации приема и доставки посылок от красноармейцев, сержантов, офицеров и генералов действующих фронтов в тыл страны», который историки нередко называют документом, узаконившим мародерство. Но, настаивает Сенявская, вес и содержание посылок в этом приказе жестко регламентировались: одна посылка в месяц, солдату — 5 кг, офицеру — 10, генералу — 16. «Вещи… солдат не выискивал среди брошенного на дорогах барахла, не подбирал в оставленных домах и тем более не отнимал у мирного населения… Командование предоставляло к его услугам специальный склад, куда свозилось бесхозное имущество, признанное трофейным… откуда и выдавались по строго установленной квоте „товары широкого потребления“, а если точнее — первой необходимости. Отрез ткани, кусок мыла или швейные иглы, высланные на родину, были реальной помощью семьям, оставшимся без кормильца в голодной, раздетой, разоренной немецкими оккупантами стране», — пишет российский историк. Впрочем, эти утверждения не отрицают того факта, что и советские солдаты присваивали себе чужое имущество, — Сенявская лишь подчеркивает: как и командование США, партийное и военное руководство СССР не одобряло такие действия.

Конец мародерства

Несмотря на то что большинство попыток SHAEF остановить грабежи оказались безуспешными, армейское начальство сделало важные выводы. Вторая мировая война стала лебединой песней для славных традиций мародерства западных армий. В Корее и во Вьетнаме джи-ай уже были жестко ограничены в объемах и содержании посылок, которые они отправляли домой, а сейчас эта практика и вовсе отсутствует.