Третий рейх. 16 историй о жизни и смерти

С австрийскими мужчинами ситуация была очень тяжелой: 380 тысяч не вернулись с войны, немало погибло в концлагерях. В 1948 году на 100 женщин в Австрии приходилось 70 мужчин. С учетом относительно привилегированного положения советских солдат их популярность среди женщин здесь, в нищей стране, была велика.

^{Мирные будни в послевоенной Вене}

Австрийки более или менее регулярно встречались с советскими солдатами и — в исключительных случаях — вступали в брак. Поскольку советские войска были расквартированы по всей Восточной Австрии (в том числе в Вене) и их не запирали в гарнизонах, у солдат и офицеров было множество шансов познакомиться с местными женщинами: в театре, на танцах, на рынке, на рабочем месте, даже дома (немало оккупантов снимали жилье у австрийцев).

Как выяснила Барбара Штельцль-Маркс, главный историк «детей оккупации», австрийские женщины оказались меж двух огней[88]. Оккупационная администрация США и Великобритании считала Австрию побежденной, а не освобожденной страной. Уже 13 мая 1945 года англосаксы выпустили распоряжение, порицающее близкие отношения с местным населением. Брак считался крайней формой таких отношений и категорически запрещался. С начала 1946 года этот запрет постепенно снимался: многие австрийки вышли замуж и уехали за море. Немало французских, английских и американских солдат предпочли остаться в Австрии со своими новыми женами.

СССР представлял собой особый случай: официально никаких запретов на близкие отношения не было, но фактически они считались нежелательными. Австрийки могли оказаться шпионками или «классово чуждым элементом». Если какие-то интрижки предпочитали не замечать, браки солдат и офицеров с иностранками были запрещены постановлением Политбюро. Для офицеров этот запрет сняли 24 октября 1953 года, уже после смерти Сталина, но и тогда армейские политработники продолжали внушать своим подопечным, что половых связей с иностранками лучше не иметь.

В итоге действовали двойные стандарты: на романтические отношения власть закрывала глаза, пока их держали в тайне. Но если женщина рожала ребенка или изъявляла желание выйти замуж, «виновника» переводили в другой гарнизон или отправляли назад в СССР. Даже к переписке с иностранками относились негативно. То есть хеппи-энд для таких отношений был невозможен.

Презренные «русские дети»

Местное общество к гулянкам с советскими солдатами относилось еще более неприязненно. Нацистская пропаганда, заставлявшая относиться к народам СССР как к «недочеловекам», не прошла даром. К тому же «потеря» своих женщин воспринималась австрийцами как еще один удар после поражения и оккупации. Те, кого в полный голос называли русскими подстилками, обычно скрывали близкие отношения с советскими гражданами от своего окружения.

Больше всего это сказывалось, естественно, на «детях оккупации»: по примерным подсчетам, к 1955 году в советской зоне их родилось 8 тысяч (и около 20 тысяч по всей Австрии). Точное число указать едва ли возможно, потому что многие матери писали «Неизвестен» в графе «Отец» в свидетельстве о рождении.

Росли эти дети в атмосфере недоброжелательности, презрения, издевательств и насмешек. «Русский парень» — самая оскорбительная кличка, и подростки, которые так обзывались, даже не всегда понимали, что за ней стоит. Таких детей не пускали в гости соседи, их отказывались крестить и сдавали дальним родственникам (а порой и в детдом). Если говорить о причинах столь негативного отношения, их как минимум две: общественная память об отдельных эксцессах и глубоко укорененные в сознании людей нацистские предрассудки, которые государство не особенно стремилось истреблять.

Несмотря на это, а также на невозможность получить алименты от граждан стран-союзников, большинство австрийских женщин не отказывались от своих детей — видимо, они были зачаты в любви! Но финансовые проблемы решать как-то приходилось: женщины находили себе новых мужей или все же отдавали детей в бездетные семьи.

Рассказывает «русский ребенок» Рената М.: «Тяжелое у меня было детство. Меня, дочку оккупанта, в деревне никто не любил. В 1952 году мама вышла замуж за односельчанина, и из-за моего происхождения я не могла остаться в семье. Отчим меня ненавидел. В шесть лет меня отдали приемным родителям». Но и там жизнь Ренаты не стала лучше: по-прежнему никем не любимая, она стала Золушкой и делала за всех тяжелую работу — более того, ее домогался старший сын приемных родителей.