Третий шимпанзе

Каким образом мы можем прийти к выводу, что современные индоевропейские языки сменили другие, ныне исчезнувшие? Я не говорю о произошедшей в последние 500 лет второй фазе вытеснения языков, в ходе которой английский и испанский взяли верх над большинством местных языков Америк и Австралии. Эта современная экспансия объясняется, несомненно, преимуществами, которые европейцы получили благодаря ружьям, инфекционным заболеваниям, железу и политической организации (глава 14). Нет, я рассматриваю предполагаемую первую фазу замещения языков, в ходе которой протоиндоевропейский вытеснил более старые языки Европы и западной Азии, а это произошло до того, как в этих краях появилась письменность.

Рис. 7. Эта карта показывает распространение языков около 1492 года, непосредственно перед открытием Нового Света европейцами. Скорее всего, существовали и другие ветви индоевропейской языковой семьи, вымершие к тому моменту. Тем не менее объемные памятники письменности обнаруживаются только в языках анатолийской (включая хеттский) и тохарской ветвей, территории распространения которой были захвачены носителями тюркских и монгольских языков задолго до 1492 года.

Карта показывает распространение групп индоевропейских языков, существовавших к 1492 году, как раз к моменту, когда испанский язык, вместе с кораблями Колумба, пересек океан. Три группы языков особенно хорошо знакомы большинству европейцев и американцев; это германские языки (в том числе английский и немецкий), романские (включающие в себя французский и испанский) и славянские (среди которых русский). В каждой группе имеется от двенадцати до шестнадцати живых языков, и говорят на них от 300 до 500 миллионов человек. Тем не менее наиболее многочисленной группой является индо-иранская, насчитывающая девяносто языков и почти 700 миллионов носителей на территориях от Ирана до Индии (в том числе цыганский язык). К сравнительно немногочисленным ныне сохранившимся ветвям индоевропейской семьи относятся греческий, албанский, армянский, балтийская (состоящая из литовского и латышского) и кельтская ветви (включающая валлийский и гэльский), в каждой из которых имеется лишь от двух до десяти миллионов носителей языка. Кроме того, две ветви индоевропейских языков, анатолийская и тохарская, давно исчезли, но известны благодаря большому объему сохранившихся памятников письменности, тогда как другие языки исчезли почти бесследно.

Каким образом можно доказать, что все эти языки связаны друг с другом и отличны от других групп языков? Первым, очевидным ключом к доказательству будет общность лексического состава, которая иллюстрируется таблицей лексики и может подкрепляться еще тысячами других примеров. Вторым ключом служат сходные окончания слов (так называемые формообразующие аффиксы), используемые для спряжения глаголов и склонения существительных. В качестве примера таких окончаний ниже приводится часть спряжения глагола «быть». Сходство становится более заметным, если учесть, что корни и окончания, общие в родственных языках, обычно соответствуют друг другу, не совпадая полностью. Определенный звук одного языка в другом языке часто заменяется другим (одним и тем же) звуком. В качестве примера таких чередований можно назвать привычное, часто встречающееся соответствие английского «th» и немецкого «d» (английское «thing» — немецкое «ding», «thank» и «danke») или английского «s» и испанского «es» (английское «school» — испанское «escuela», «stupid» и «estupido»).

Индоевропейские языки роднят друг с другом и обособляют от остальных не только лексический запас, но и окончания глаголов и существительных.

В индоевропейских языках много таких фонетических соответствий, а более обобщенные характеристики фонетики и словообразования этих языков позволяют противопоставить их другим семьям языков. К примеру, становится неловко за отвратительное произношение во французском, стоит лишь открыть рот и спросить: «Ou est le metro?» Но если с французским я испытываю затруднения, то воспроизвести щелкающие звуки некоторых южноафриканских языков я совершенно не в состоянии; не способен я передать и восемь тонов гласных в языках Лейкс-плейн, низменности Новой Гвинеи. И, конечно же, мои товарищи родом с Лейкс-плейн с удовольствием учили меня названиям птиц, которые только тоном отличались от слова «экскременты», а затем наблюдали, как я задаю вопрос встретившемуся жителю тех мест о «птице».