Третий шимпанзе

Моральный кодекс, позволяющий провести совершенно условную разделительную линию между человеком и остальными видами животных, основывается на неприкрытом эгоизме и лишен каких-либо принципов высшего порядка. Если же эта линия проводится на основании наших высоких умственных данных, социальных взаимоотношений и способности чувствовать боль, становится сложно обосновать кодекс, отделяющий людей от животного мира и основывающийся на принципе «все или ничего». Вместо этого при исследовании различных видов следует применять различные этические ограничения. Возможно, здесь в новом обличии проявится наш неприкрытый эгоизм, который заставит наделить особыми правами наиболее генетически близкие нам виды животных. Однако, основываясь на упомянутых мною соображениях (интеллект, социальные взаимоотношения и т. д.), можно сделать вполне объективный вывод, что шимпанзе и гориллы с точки зрения этики имеют преимущество перед насекомыми и бактериями. Если и есть вид животных, используемый на сегодняшний день в медицинских исследованиях, эксперименты на котором можно полностью запретить с полным на то основанием, то это, безусловно, шимпанзе.

Этическая дилемма, обусловленная медицинскими экспериментами, усугубляется тем, что шимпанзе как вид находятся на грани исчезновения. То есть, в результате медицинских экспериментов не только погибают отдельные особи, но и возникает угроза исчезновения вида в целом. Я не хочу сказать, что требования медицинских исследований — единственное, что поставило под угрозу существование популяций шимпанзе в дикой природе; не меньшую угрозу представляют уничтожение среды обитания шимпанзе и отлов особей для зоопарков. Однако достаточно и того, что использование шимпанзе в медицинских экспериментах представляет серьезную опасность. Этическая дилемма усугубляется и другими факторами. Во-первых, в среднем несколько диких шимпанзе погибают при поимке одного живьем (как правило, это маленький шимпанзе, которого переносит мать) и доставке в медицинскую лабораторию. Во-вторых, медики-исследователи не очень активно участвуют в борьбе за сохранение популяций диких шимпанзе, хотя это, несомненно, в их интересах. В-третьих, шимпанзе, используемые для опытов, зачастую содержатся в ужасных условиях. Первый из увиденных мною шимпанзе, используемый для опытов, был инфицирован смертельным вирусом замедленного действия и в течение нескольких лет, пока не умер, содержался в одиночестве в маленькой клетке, расположенной в помещении Национального института здоровья США, без каких-либо предметов для игр.

Разведение шимпанзе в неволе для исследовательских целей позволяет избежать обеднения популяций шимпанзе в дикой природе. Однако на существование основной дилеммы это влияет не более, чем содержание в рабстве рожденных в США чернокожих детей после запрета торговли африканскими рабами. Почему производить опыты на Homo troglodytes можно, а на Homo sapiens — нельзя? С другой стороны, как мы объясним родителям, чьи дети могут умереть от заболеваний, которые сейчас изучаются на содержащихся в неволе шимпанзе, что их дети менее важны, чем шимпанзе? В конечном счете делать нелегкий выбор предстоит не ученым, а общественности. С уверенностью можно утверждать только то, что наш выбор будет определяться взглядами на родственные отношения человека и шимпанзе.

Наконец, перемена нашего отношения к человекообразным обезьянам может сыграть решающую роль в сохранении их популяций в дикой природе. Сегодня популяции человекообразных обезьян находятся под угрозой исчезновения в первую очередь по причине уничтожения естественной среды обитания — тропических джунглей Африки и Азии, и из-за легального и нелегального отлова и истребления. Если сегодняшние тенденции сохранятся к моменту, когда родившиеся сейчас дети поступят в колледжи, горная горилла, орангутанг, кампучийский гиббон, карликовый гиббон и, возможно, некоторые другие виды человекообразных обезьян останутся только в зоопарках. Одних призывов к правительствам Уганды, Заира и Индонезии по поводу их морального долга — защиты диких человекообразных обезьян — явно недостаточно. Эти страны очень бедны, а создание и поддержание национальных парков обходится крайне дорого. Если мы, как третий вид шимпанзе, решили, что остальные два вида шимпанзе нужно спасать, основные расходы по выполнению этой задачи должны нести те из нас, кто живет в более богатых странах. Если посмотреть на ситуацию глазами человекообразных обезьян, основным следствием новых знаний об истории трех шимпанзе должна быть наша готовность заплатить по счетам.

Глава 2. «Большой скачок»