Третий вариант

– Нет, не только. Я хочу, чтобы мы вместе просмотрели эти карты. И чтобы вы позвонили вниз, в расчетный отдел, и уточнили, кто заказывал для нас номер в отеле. Мне это очень важно.

– Они могли заказать прямо на месте, – отвечает она. Я чувствую в ее словах насмешку. Но все-таки настаиваю на том, чтобы она позвонила портье. Их разговор и ожидание оказываются долгими. Лишь через пятнадцать минут она благодарит портье и объясняет мне: – Наши номера заказаны представителем посольства… – и называет среднеазиатское государство, которое я подозревал с самого начала. Да, мои предчувствия не напрасны.

Когда приносят заказ, мы сидим над картами и она мне подробно объясняет надписи. Такое ощущение, что автомобили ездят даже по горам, а поезда ходят сквозь них. Ах, если бы это была наша родная Сибирь и я бы точно знал, в какой город должен был приехать мой клиент, вычислить его удалось бы за полчаса. Нужно просто найти крупный город, в котором есть железнодорожная станция и аэропорт и который находится на равном расстоянии от того города, где обязательно появлялся мой клиент, и от того, где он мог появиться. Конечно, будь у меня возможность проверить всех прилетевших, приехавших, приползших в Швейцарию в тот день, шесть месяцев назад, я обязательно это сделал бы. Но у меня нет такой возможности. А найти своего клиента я все равно обязан.

Мы ужинаем и рассматриваем карты. Мы пьем чай и переписываем населенные пункты. Мы едим фрукты и все равно занимаемся картами.

– Я не понимаю, что у вас за метод поиска? – вдруг говорит она. – Кого вы хотите найти? Или что именно? По-моему, вы сами толком этого не знаете.

– Мне нужно найти человека, который был в Цюрихе шесть месяцев назад, – признаюсь я. – Но этот человек не останавливался в самом Цюрихе, а жил где-то в другом городе, чтобы о нем никто не знал. Вот я и хочу отыскать его след.

– А где он появлялся? Может, мы отыщем его там?

Или она меня считает дураком, или сама такая дура. Но я не ввязываюсь в дискуссию, а снова склоняюсь над картами.

– Как можно арендовать машину в Швейцарии? – спрашиваю я через некоторое время.

– Очень легко, нужно предъявить кредитную карточку, и забирай автомобиль. Правда, для этого нужны еще и международные права.

– Вы меня не поняли, – объясняю терпеливо, – меня интересует, как можно арендовать машину без кредитной карточки.

– Боюсь, в Швейцарии это невозможно, – качает она головой, – здесь слишком законопослушные граждане. Где-нибудь в Америке такое еще может случиться, там иногда берут вместо кредитки несколько тысяч долларов задатка. Здесь это исключено.

– В таком случае автомобиль отпадает, – бормочу я. – Значит, большая часть населенных пунктов нам не подходит. Когда здесь открываются банки – как и везде, в девять часов?

– Некоторые – в половине десятого.

– Прекрасно, – говорю я, по-прежнему ползая по полу, не отрываясь от карты, – позвоните, пожалуйста, в справочную железнодорожного вокзала и уточните, какие поезда прибывают в Цюрих в интервале с половины девятого до половины десятого. Кстати, я забыл вас спросить, поезда здесь ходят по расписанию?

Она смотрит на меня с легким презрением.

– Как швейцарские часы, – изрекает с чувством какого-то превосходства, будто Швейцария – ее родина.

– Тогда быстрее звоните, – показываю на телефон, – и постарайтесь узнать точное число поездов и, самое главное, время их прибытия.

Она направляется к телефону. Все-таки ноги у нее хорошие. Ровные и прямые, как у спортсменок. Правда, мне она совсем не нравится, но допускаю, что есть любители, которым она может быть симпатична.

Надежда набирает номер телефона и долго о чем-то говорит по-немецки. Выслушав сообщения, кладет трубку.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Расписание у них меняется. Полгода назад было совсем другое. Поездами пользуются немногие, большинство предпочитает самолеты или автомобили. На железной дороге есть летнее и зимнее расписание. А сейчас уже поздняя осень.

– Вы собираетесь рассказывать мне о прелестях осени? – ехидно спрашиваю я.

– Нет. Просто я сообщаю то, что мне сказали.

Господи, как она меня раздражает.

– А когда они дадут точную информацию? – спрашиваю, все-таки сдерживаясь.

– Просили перезвонить через десять минут.

Столько болтовни, чтобы сообщить одну информацию. У меня крепнет подозрение, что ей нравится надо мной издеваться. Что же, она меня еще плохо знает. Через десять минут она подходит к телефону и набирает номер. Потом, взяв ручку и листок бумаги, долго записывает данные и наконец, положив трубку, протягивает мне листок.