Тревога (СИ)

Безмолвно вскидываю строптивицу на плечо и бегу по боковой тропинке вглубь огородиков, где не может нагрянуть ни души. Еще не знаю, что буду делать. Спешу. Внутри всё дрожит. Пылаю неодолимым желанием хотя бы разорвать её блузку и увидеть грудь: в магазине лифчик сквозь сеточку казался столь блазнящим.

Я никогда не видел в упор живую женскую грудь, не говоря уж об ощупывании. Даже не представляю, какова её консистенция.

И вот, наконец-то ты закричала! Пронзительно и отчаянно звучит её голос у меня за спиной. Она кулаками барабанит мои рёбра. Как это смешно и по-бабьему! Наконец-то потеряла своё самообладание, наконец-то показала, что боялась всё время, наконец-то признала, что я никакой не сопляк. Всё, пора уняться!

Скидываю её в мокрую кучу прошлогодних листьев возле забора огородика. Плащ трещит о колючую проволоку. Летом здесь будут такие джунгли, что даже из соседнего садика ничего не увидеть. Сейчас зато уже глубокие сумерки.

Она ещё визжит. Я стукаю по зубам. Легче, чем Потапыча.

- Заткнись! Убью!

Что я делаю?! Я еще никогда не ударял женщину! Но эта мысль проскальзывает сквозь сознание бесследно. Я уже не могу остановиться.

В её глазах слёзы. По губе потекла кровь. Лицо излучает страх и отчаянье. Она замолкла. Весь облик сник. Нет больше гордой, неприкасаемой дамы. Я - пират, ты - моя пленница!

Руки дрожат от возбуждения. Разлетаются пуговицы плаща. За ним распахивается пиджак. Блузка рвётся вдребезги. За ней - бюстгальтер. Грудь большая и круглая. С тёмными сосками.

Дабы не возобновила крик, припадаю к её рту. Рукой хватаю грудь. Та горячая и оказывается мягче, чем я ожидал.

Что-то делаю языком и губами. Правильно ли делаю, уже не размышляю. Она не сопротивляется. Кровь солёная. Моя рука проскальзывает за пояс, потом за трусы. Там волосня. Больше ничего не понимаю. Не могу найти то, что ищу. Всё иначе, чем я предполагал.

Отнимаюсь от её губ и обеими руками хватаю брюки. Рву. Те не поддаются.

- Мальчик!

Её лицо измучено, голос тихо дрожит, но в уголках рта зарождается лукавая ухмылка.

- Я тебе помогу. Да не рви ты одежду!

Она берёт мои руки. Я в полном замешательстве.

- Это не так просто, как в фильмах кажется. Ты не умеешь!

Не нахожу слов в ответ.

- Я тебе покажу, как это делается! Всё будет хорошо!

Пользуясь моей растерянностью, она приподнимается и левой рукой собирает лацканы пиджака.

- Покажи, что у тебя там! - её рука протягивается к моему уязвимейшему месту, и я невольно шарахаюсь. - У тебя есть, чем?

Прямо пропорционально моему смятению, её голос становится смелее и более вызывающим. Мой пыл гаснет. Вдруг я чувствую, что у меня и впрямь НЕЧЕМ.

Кажется, с того раза, когда меня поколотил тот четвероклассник, я не ощущал такого желания НЕ БЫТЬ. Чувствую себя ужасно жалким. Девушка сидит в разорванной одежде, испачкана грязью, с перебитой губой, но гордо распрямившись, и издевается надо мною. Единственное, что я еще могу с ней сделать, - избить, но такая шуточка являлась бы последней каплей в чашу моего самоунижения. Испытываю презрение к себе за уже сотворённое насилие.

Собираюсь духом. Нельзя проиграть всухую!

Встаю и с безразличием в лице лениво стряхиваю штаны.

- Приношу извинения за материальный и моральный ущерб, причинённый вам мною. Вот, небольшое вознаграждение.

Хватаю в карман и кидаю ей на колени горсть бумажек. Всё, сколько есть. Сотни три. Вернее всего, больше, чем её бородатый недоносок получает за два месяца.

- Всего светлого!

Оборачиваюсь на каблуке и удаляюсь, прежде чем она успела очнуться и бросить деньги мне вслед. Шагов через десять я уже исчезаю в густых зарослях.

Перед глазами мелькает её лицо в момент испуга, грудь... Пальцы выпытывают её тепло и бархатную гладь... Помню сладкое ощущение, когда притронулся к ней... Опять нахлынула похоть. Охватывает безумное желание броситься назад и по-зверски поиметь её.

Нет! Не хочу! Притом... Я ведь точно не умею...

Сцена вдруг меняется. Я раскидываю целую толпу негодяев, привязавшихся к ней. Они разорвали её одежду. Я подоспел в последний момент.

Она почти нагая. Она дрожит от страха и холода. Я закутываю её в свою куртку. Увожу до калитки двора. Она приглашает меня на вечерний чай...

Придурок!

Хочется повернуть время вспять и стать никогда так не сделавшим. Хочется вернуться и убить её, чтоб не оставлять свидетелей моего позора. Хочется сделать ей что-то очень хорошее. Хочется избить кого-то, дабы разрядиться. Хочется...

Всего сразу хочется.

По Зерновой со стороны кольца, дымя, стебают два типа. С жидкими бородками, в очках. Полные хиляки.

Сворачиваю с тропинки и проламываюсь сквозь заросли прямо им навстречу:

- Эй, ты!

Никакой реакции.

- Не слышал?!

Они останавливаются и переглядываются. Уже так темно, что не разглядеть их лиц.

Подхожу к ближайшему и вытаскиваю свой трофей. Сигарету.

- Дай прикурить!

Вынимаю из мягких пальчиков дымящую палочку, зажигаю свою и кидаю его недокурок на землю. Тишина.

Нет, здесь махача не будет. Даже не стоит напрашиваться. Громко выплёвываю противную, горькую слюну и, не оглядываясь, иду за мотоциклом.