Тревожное лето

Ночью город был похож на огромную пещеру, разукрашенную цветными фонариками. Лескюр вел легкий на ходу и верткий «пежо» но набережной Ванг-Пу, когда обратил внимание, что за ним неотрывно идет мощный «паккард» с заляпанным грязью номером. Такие машины имелись на вооружении политической полиции чанкайшистов, осуществлявшей слежку за иностранцами и лицами, нелояльно относящимися к режиму. Он попробовал оторваться, но «паккард» мгновенно нарастил скорость, и Лескюр отказался от попытки уйти, чтоб не действовать им на нервы.

На скорости двадцать пять миль проскочили мост через Сучжауский канал. По левую сторону Ванг-Пу, самой оживленной улицы даже ночью, высилось серое четырехэтажное здание старинной архитектуры с высокой угловой башней. В этом здании пятого декабря 1924 года было открыто советское консульство. В тот день красный флаг с серпом и молотом развевался на фронтоне здания, оркестр исполнял «Марсельезу» и улицу запрудили тысячи зевак, среди которых было и немало русских... Через два года, после бесчинства китайцев, аппарат советского консульства вынужден был покинуть Шанхай, и здесь под вывеской «Ин корпюре» разместилась белогвардейская организация, занимавшаяся изготовлением брошюр антисоветского содержания.

Лескюр прижался к бордюру напротив фешенебельного отеля «Астор хауз», залитого ярким электрическим светом, втиснул автомобиль между элегантным «ситроеном» и тупорылым японским «хондой». Маневр этот Лескюр проделал так быстро, что «паккард» заюлил, прошел по влажному асфальту юзом, воя тормозами, проскочил метров пятнадцать и замер, недовольно урча. Лескюр неторопливо вылез, взял корзину с бутылками вина и фруктами, запер дверцу на ключ и вошел в подъезд рядом стоявшего заведения мадам Митгофф. Подарив швейцару пачку американских сигарет, через минуту вышел черным ходом на Чапуроуд, сел в «плимут» под номером 22-19 и на большой скорости пошел вдоль обратной стороны «Астор хауз», свернул под прямым углом, выехал снова на Ванг-Пу, прошел мимо «паккарда» с двумя пассажирами на заднем сиденье. Он торопился и посматривал на часы. До встречи оставалось немногим больше четырех минут. Еще раз проверив, нет ли «хвоста», Лескюр сбавил скорость и свернул на улицу Сикхи, освещенную редкими огнями. Возле универсального магазина, принадлежавшего компании «Мак энд Глори», притормозил. В тот же миг хлопнула дверца, заскрипели пружины сиденья под тяжестью тела. Лескюр крутнул баранку, уводя автомобиль в темный проулок.

— Здравствуй, Андрей Васильевич, — послышалось из-за спины. — Я уж думал, что случилось. Испереживался весь.

— Здравствуй, Петр Авксентьевич. Извини, пришлось немного покрутиться.

— «Хвост»?

— Да что-то похожее. Привязались, насилу удрал.

Ты уж извини.

— Ничего, я привык. Тебе привет от Полынникова. А вот от жены, — он подал конверт, и Лескюр, не оборачиваясь, через плечо взял его.

— Спасибо.

— Что для Центра?

— Вот это, — Лескюр передал пакет. — Там сведения о всем, что здесь творится, и мои размышления по поводу переговоров Чан Кай-ши с Японией и США. Думаю, вскоре японцы с позволения супердержав бросятся на Маньчжурию. Наступит великий дележ

Впереди на перекрестке замигал стопсигнал грузовика.

— Ты его не обгоняй. Мне пора. Вот тут притормози. Спасибо. До встречи.

— До встречи. Корзину на всякий случай захвати. Мне она уже не понадобится.

От Лескюра исходил аромат мужских духов, и весь он был сплошная элегантность. Проходя к своему кабинету, он положил секретарше на стол ромашку, получил в ответ обворожительную улыбку. В приемной комнате сидел Хшановский, утонув в мягком кресле.

— Ежи, вы слишком заняты? — спросил Лескюр, отпирая секретным ключом замок.

Ежи убрал ноги со стоящего перед ним стула.

— Патрон, этого человека я видел в Харбине. — Он протянул харбинскую, месячной давности, газету. Лескюр увидел снимок трупа и рядом фотографию этого же человека, но живого.

— Где вы его видели?

— В Харбине. Точнее, на подъезде к Харбину. Я его немного подбросил. До Старой пристани. У него был в кармане по меньшей мере кольт. И весь он такой, словно убежал из тюрьмы. Я тогда так и подумал. А вот теперь оказывается, дзасоховская банда убила своего. Они, патрон, приняли этого человека за Артура Артуровича. А потом это дело раскопали левые китайские газеты. Это оказался сын Артура Артуровича. Откуда он появился, никто не знает, но предполагают, что или с той стороны, или удрал из тюрьмы.

Лескюр припоминал биографию Артура Артуровича. Сын... Хм... По сведениям Бойчева, сын Ростова был офицером и погиб где-то под Владивостоком. Если это так, то получается, что он воскрес и для чего-то явился в Харбин. Откуда? «Надо поручить Бойчеву выяснить и связаться с Владивостоком. Странно», — подумал Лескюр.

Лескюр посмотрел фотоснимки и молча вернул.

— А тут вот ищут Щекова, — Хшановский показал другую полосу. — Они его потеряли. Как все равно зонтик или болонку. Я думаю, они его не найдут.

— Я тоже так думаю, Ежи. Пошли ко мне. Надо о делах поговорить.

Граница. Сентябрь 1927 г.