Тревожный август

— Ну вот видите, мы и договорились. Сейчас ваши показания запишут, и все. Игорь! — позвал Данилов.

— Иван Александрович, вот поглядите, — Белов протянул Данилову командирскую книжку убитого.

Данилов взял ее, раскрыл.

Фамилия: Ивановский.

Имя: Сергей.

Отчество: Дмитриевич.

Воинское звание: старший лейтенант.

Так как же это произошло? Все, начиная с их приезда, кончая перестрелкой в Дарьине? Уж слишком быстро. Просто неестественно быстро. Создавалось впечатление, что кто-то специально следил за ними. Данилову даже не по себе стало. Казалось, что этот «кто-то» сейчас из темноты улицы смотрит в открытое окно. Нет, исключено. Но факт остается фактом. О поездке Ерохина в город узнали и о старухе Видинеевой тоже. Информация была получена быстро. Двое преступников угнали военный мотоцикл, который раззява-связист оставил на улице. Неужели это Кравцов? Но для того чтобы руководить группой, он должен скрываться в городе. А это же нелогично. Не может человек, хорошо известный в районе, скрываться там, где его каждый знает. Нет, не может. Но ведь именно его видели на месте убийства. Погоди, погоди, давай-ка вспомним показания Видинеевой.

«Я услышала выстрел, очень испугалась и легла на землю, и тут мимо меня пробежал человек, в котором я узнала бывшего работника райисполкома, а потом немецкого бургомистра».

На вопрос Муравьева, сколько времени прошло между встречей и выстрелом, Видинеева ответила, что минуты две. Не получается, от места засады до опушки быстрым шагом минут пятнадцать. Значит, не Кравцов стрелял в Ерохина. Он был на месте убийства, но стрелял другой.

У убитого «старшего лейтенанта» обнаружили пистолет ТТ Ивановского и его документы. Кроме того, в кармане у него находился пистолет «манлихер». Видимо, в Ерохина стрелял не он. Значит, есть еще третий. Он скрывается в городе, он и убил Ерохина, и он, безусловно, руководит бандой. Теперь необходимо найти Кравцова. Непонятная с ним история приключилась. Посмотрим, главное теперь — Кравцов. Врач сказал, что «мотоциклист» в очень тяжелом положении, но обещал сделать все, что в его силах. А когда раненый сможет давать показания и будет ли давать их вообще? Нет, надо искать Кравцова. Кстати, его жена живет в городе. Где же ее адрес? Ах, вот он: Первомайская, двадцать шесть. Ребята спят, взять, что ли, кого-нибудь с собой? Не стоит будить, возьму Быкова.

В сенях послышались шаги. Данилов зажег фонарь.

— Кто там?

— Я, товарищ начальник, — вошел Быков, жмурясь в ослепительном луче света. — Вам из Москвы телеграмма.

«НАЧАЛЬНИКУ ОПЕРАТИВНОЙ

ГРУППЫ МУРа. СРОЧНО. ДАНИЛОВУ

С П Е Ц С О О Б Щ Е Н И Е

4 августа сего года работниками отделения Муштакова в районе Тишинского рынка был обнаружен Шустер Владимир Григорьевич, он же Володя Гомельский. Из-за ошибки оперуполномоченного Петрова разыскиваемый ушел из-под наблюдения. По нашим данным, Шустер В. Г. часто появляется на рынке и в прилегающих ему переулках, занимаясь спекуляцией драгоценностями. Предлагаю вести разработку Шустера параллельно с оперативными мероприятиями в райцентре, для сего откомандировать в Москву одного из работников вашей группы.

Начальник МУРа».

Данилов и Кравцова

— Вы врываетесь ко мне ночью, и меня никто не может защитить. Я осталась за чертой. Всю жизнь я учила детей гражданственности, объясняла им Советскую Конституцию, а теперь я за чертой. Законы общества не распространяются на меня.

— Я пришел к вам ночью, нарушив правовые нормы. Я вообще не должен был приходить.

— Так зачем же вы пришли?

— Для того, чтобы не вызывать вас в райотдел. Для того, чтобы никто не знал о нашем разговоре.

— Что вам надо?

— Где ваш муж?

— Не знаю.

— Вы лжете. Обманывая меня, вы сами ставите себя за черту.

— Я не знаю.

— Вы учите Конституции, но нарушаете ее основное положение, скрываете врага общества.

— Он не враг.

— Кравцов служил у немцев бургомистром. Не так ли?

— Он выполнял задание райкома...

— Я это уже слышал, но почему же об этом никто не знает?!

— Он спас город от взрыва, он...

— Это эмоции, а мне нужны факты.

— Он ранен кулаками, воевал с белофиннами.

— Прошлое.

— Вы не имеете права так говорить со мной.

— Имею. Мне его дала все та же Конституция.

— Он выполнял задание...

— Послушайте меня. Вашего мужа перед войной исключили из партии.

— Он мне сказал, что его восстановил подпольный райком.

— Факты.

— У нас во время оккупации был Васильев.

— Секретарь райкома?

— Да.