Три билета в кино

– Офиге-е-е-е-еть, – протянул Сашка, – теперь у меня встречный вопрос. Как с этим справляешься ты?

– Просто стараюсь отвлекаться на что-нибудь, – смущенно прошептала Лиса. – Думать о другом.

– Я бы сдох! – выпалил Сашка.

– А ты? – Василиса вопросительно посмотрела на меня.

– Каждый день, – подтвердил я, после чего засмеялся. – Хотя сегодня мне это уже не понадобится.

Друзья потрясенно на меня уставились.

– Что? – смутился я.

– Просто… потому что смотрел на нас? – удивленно спросил Сашка.

– Скажи, что сам в штаны не накончал, пока Лиса на тебе сидела? – ехидно выпалил я, пытаясь замаскировать неловкость.

Сашка отрицательно помотал головой, и я почувствовал себя удрученно.

– Да это было горячее, чем все мои самые смелые фантазии, – попытался оправдаться я и увидел, как они оба довольно ухмыляются.

– Извращенец ты, Жека, – хохотнул Сашка.

И так как мы всё еще оставались собой, то следом облегченно рассмеялись хором. Со смехом можно пережить что угодно. Даже новые слегка неловкие эксперименты.

Василиса

Я нетерпеливо ворочалась на постели. Она была незнакомой – холодной и неудобной. Раньше мы только прыгали на нее со шкафа, но сегодня, когда пришло время ложиться, Сашка почему-то без слов свернул в эту комнату и принялся застилать белье на двуспальной кровати. Жека скрылся в ванной, но сначала смущенно попросил у Сашки сменное белье и штаны. Мне до сих пор было немного неловко и жарко, когда я представляла… зачем ему их менять.

Когда ванная освободилась, туда сразу же рванул Сашка, а Жека ушел на кухню, я слышала, как он там чем-то громко гремел. Трясущимися руками я достала свою пижаму, переоделась и легла в новую кровать. И вот я здесь.

Сказать, что я переживала и нервничала, значит не сказать вообще ничего. Все тело мелко тряслось, будто в страхе, ожидая наказания. Но к страху примешивалось новое чувство, которое делало всю ситуацию… приятно-пряной. волнующей-возбуждающей-вибрирующей страстью. Я легко коснулась своих до сих пор припухших губ. У меня был первый поцелуй. Волшебный поглощающий неистовый поцелуй. С мальчиком, которого я любила до боли. Второй же мальчик, которого я любила так же безумно, смотрел на нас, разделяя эти чувства, перетягивая на себя яркую нить эмоций, позволяя всему этому умопомрачительному водовороту стать менее мощным-чистым-ярким. Вдвоем выносить силу этих шквальных чувств было бы, определенно, сложнее.

Несмотря на заверения друзей, я все еще чувствовала, что это слегка… неправильно. Возможно, стоит сменить слово «неправильно» на «необычно»? Люди создают пары. Это нормальная привычная форма отношений. Но я чувствовала, что вдвоем – и сейчас неважно, с Женей или Сашей – близость не ощущалась бы достаточной. Либо чувства были бы чрезмерными. Только будучи рядом с обоими, я ощущала цельность. Не как склеенная чашка, с трещинами и буграми после того, как разбилась о жесткий пол. Нет, я словно стала новой чашкой, которая никогда и не раскалывалась на десятки мелких частей.

Да? Тогда откуда чувство вины? Откуда мысли об испорченности?

Я ненавидела этот гнусный внутренний голос в своей голове. Он звучал все реже и потерял тон человека, которого я боялась больше всего на свете. Но все еще звучал.

Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от сомнений. Этого хотели мы все, решение общее. Не только я здесь испытываю эти «испорченные» чувства!

В комнату тихо вошел Жека, прерывая мои самокопания, и нервно замер в изножье кровати. При взгляде на него в моей голове взорвался яркий фейерверк из любви и ревности. Я старалась не думать об этих девушках, которых он…

– Почему ты там стоишь? – нейтрально спросила я.

– Ты все еще злишься на меня? – он выглядел виноватым и невинным одновременно.

– Немного, – честно призналась я. Никакого вранья.

– Я… – он забрался на кровать и пополз ко мне, – не могу поменять то, что было. Но я бы хотел, если бы мог.

– Точно не знаю, кого мне хочется задушить больше – этих девок или… тебя, – расстроенно прошептала я. Сила ревности сбивала меня с толку. Никогда не думала, что я такая собственница.

Он поравнялся со мной и навис сверху, я заметила каплю крови, просачивающуюся сквозь пластырь, и забеспокоилась о разбитой брови, но жар Жениного взгляда отвлек меня. Я смотрела в его красивые голубые глаза, и это было волнительным и будоражащим, как взрывающиеся во рту конфетки-шипучки. Но в то же время я все еще была не готова отпустить обиду, хоть и бессмысленную в сложившихся обстоятельствах. Женька отвел взгляд и переместился чуть левее, укладываясь на живот очень близко ко мне. С тяжелым вздохом он уткнулся мне в шею и шумно выдохнул. По телу побежали всполохи мурашек.

– Я идиот, – приглушенно пробормотал он, задевая губами мою кожу, заставляя терять нить разговора. – И я себя ненавижу.

– Ты идиот, – подтвердила я и, ощутив, как он напрягся, поспешила добавить: – Но я тебя не ненавижу. Просто мне нужно время.

Он успокоенно хмыкнул и задышал чаще.