Три билета в Париж

Послышался вой сирен. Вскоре на площади оказалось множество сотрудников различных органов и медиков. Площадь оцепили. Потом стало вообще относительно свободно – от простых граждан в особенности. В некоторых местах валялись брошенные за ненадобностью плакаты, в основном с протестами против произвола властей.

– Александра Игоревна? – послышался внизу знакомый голос.

– Это кто? – тут же поинтересовалась Анечка, одной рукой державшаяся за маму.

Александра опустила голову вниз и увидела Анатолия Степановича в сопровождении двух незнакомых ей мужчин. Светланы в поле зрения не было. Она скрылась где-то в толпе у взорванного «Мерседеса».

– Здравствуйте, – поздоровалась Александра. – И вы тут?

– Ну а как же? – удивился Анатолий Степанович. – И, по всей вероятности, нам с вами суждено еще не раз встретиться.

– Кого хоть взорвали-то? Много пострадавших?

– Убиты четверо. С десяток ранены, – ответил мужчина, стоявший рядом с Анатолием Степановичем, и предложил пройти назад в здание.

Они вошли в ЗАГС, куда вскоре также прибыли и многие другие люди из бегавших по площади. Сотрудники органов записывали показания граждан. Наконец Александра заметила Светлану. Подруга плакала. Под руку ее поддерживал сильно взъерошенный Пьянчугин. Волосы банкира были растрепаны, смокинг порван в нескольких местах, лицо заляпано грязью.

– Погодите, Александра Игоревна, – схватил ее за предплечье Анатолий Степанович. – Вы с подругой потом поговорите.

– Горыныч? – одними губами спросила Александра.

– Да, Кондратьев погиб. И трое журналистов, которые находились ближе всего к месту взрыва.

Александра в бессилии опустилась на стул. Ей задали несколько дежурных вопросов (как она поняла – представитель московской прокуратуры), но Александра ничего не могла сказать. Все понимали, что взрывное устройство прицепили, пока компания находилась в ЗАГСе и известный политик, ныне покойный, вступал в законный брак, чтобы менее чем через час оставить вдовой молодую жену.

Машину во время отсутствия компании, как выяснилось, охраняли два парня. Правда, вокруг все время крутился народ, поджидая возвращения политика. Подсунуть взрывное устройство было не так уж и сложно. Никто ничего не видел.

– Анатолий Степанович, – обратилась к фээсбэшнику Александра.

– Да?

– Как вы считаете, за что его?

– Ну… с ходу можно выдвинуть несколько версий. Однако могу заявить со всей определенностью: брак вашей подруги с Горынычем тут совершенно ни при чем. У него было много деловых интересов. К тому же его популярность постоянно росла, ну и… – Анатолий Степанович развел руками.

Фээсбэшник помолчал немного и добавил задумчиво:

– Кстати, ваша подруга теперь – богатая женщина.

– Как так? – удивилась Александра.

– Она ведь, пожалуй, – единственная наследница. Детей у него не было, родители… если и живы, то в почтенном возрасте. Может, найдутся какие-нибудь племянники или троюродные тетки с четвероюродными дядьками, но Светлана-то Николаевна – законная жена. Только что поженились при большом скоплении народа. Если и возникнут какие-то проблемы, ей стоит нанять опытного юриста, и она определенно получит если не все, то большую часть имущества Горыныча.

Александра молчала. Анечка играла с пулеметом. Кругом сновали какие-то люди. Александра подумала, что им сегодня еще возвращаться домой в Петербург – у нее были билеты на последний рейс, с которого ее обещал встретить депутатский помощник. Если, конечно, теперь будет встречать. Правда, деньги с собой были. Она возьмет машину, хотя в аэропорту и дерут по-страшному. И ведь завтра на работу… Александра представляла, как завтра будет бурлить вся школа. Опять они со Светланой попали в историю. То жили себе спокойно, а то началось… Накатилась волна. И где Ольга? И кто устроил этот теракт? Не их ли бывшие ученицы?

Правда, никаких девочек школьного возраста никто поблизости от машины не видел – об этом сотрудники органов спрашивали всех, до кого удалось добраться. И никакие девочки не взорвались с «поясами шахидок» на животе. Взорвался «Мерседес» с подложенным под днище взрывным устройством.

К Александре подошла зареванная Светлана.

– Ну почему мне так не везет с мужьями? – вздохнула она. – И Горыныча жалко. Только к нему привыкать начала. Неплохой был все-таки мужик.

Подруги обнялись и немного поплакали, к ним подключилась Анечка, потом подошел Пьянчугин.

– Поехали на дачу, – сказал он хмуро. – Здесь нам больше нечего делать. Вещи соберем, помянем, да в Питер надо двигать. Другие машины целы. Разместимся.

К компании подскочил Анатолий Степанович.

– Уезжаете?

– А что, нельзя? – огрызнулся Пьянчугин.

– Нет, можно, конечно. Вы все в ближайшие дни будете в Петербурге?

– А где нам еще быть? – спросила Светлана. – У нас же вообще-то работа. Господи, как я завтра в школу-то пойду?