Три чайные розы

Имущества у Клюквина было всего ничего. На память Маше остались его кальян и книжка «Как стать счастливым». Но, как теперь понимает Маша, счастливым стать можно, только поверив в счастье со слезой.

Обстоятельства смерти Клюквина остались невыясненными. Его нашли в глухом переулке мертвого, с ножевыми ранениями. В кармане был только пропуск в театр. Кошелек, по всей видимости, украли. Все ясно, обычная уголовщина. Убийц не нашли.

Во время похорон посыпал снег. Маше казалось, что Клюквин сейчас встанет из гроба, подмигнет им: «Ребята, вы чего? Я пошутил! Я живой!» – скажет какой-нибудь каламбурчик, и они вместе пойдут домой. Когда его зарывали, девушка заплакала: как же так, Юру засыплют снегом, ему будет холодно, он замерзнет. И ночью Маша никак не могла уснуть, ей хотелось бежать на кладбище, чтобы разрыть могилу, отогреть Клюквина… Ах, Юра, Юра… Ты был самым гениальным исполнителем роли Соленого, просто «вылитый Соленый, твою мать! Соленый, как он есть!».

Сегодня годовщина его смерти. С утра Маша поехала на Смоленское кладбище. Постояла у Юриной могилы, подошла к часовне блаженной Ксении. У часовни горели свечи, женщины нараспев читали молитвы. Маша помолилась, поплакала и побрела к выходу через старую часть кладбища. Тихо, вокруг ни души. Неожиданно от одной из могил отделилась тень. Маша вздрогнула – перед ней возник маленький старичок с бородой, похожий на гнома.

– Дочка! – дребезжащим голосом позвал он.

– Что вам? – испугалась Маша.

– Покушать! – сказал старик.

Маша похолодела:

– У меня нет ничего…

Старик горестно вздохнул.

– А вы что же здесь, дедушка?

– Я сюда часто прихожу! Мне тут легче! – Он часто закивал головой. – Помолись за меня! Меня Василием зовут! Я… страдаю!

Старик пожаловался, что живет в коммунальной квартире, где его обижают соседи, особенно некая Тамара, та даже бьет. Что-то такое обреченное, жалкое, кричащее было в этом персонаже Достоевского, что Маша обмерла. Ей хотелось упасть на землю и рыдать в голос. Господи, что же это? Почему все так несчастны?

– Вот, возьмите! – Она лихорадочно выгребла из сумки все деньги.

Старик взял и снова с надеждой спросил:

– А покушать?

– Прощайте, Василий!

Он тихо попросил:

– Помолись за меня!

Маша побежала прочь.

С кладбища она возвращалась озябшая, грустная. Домой идти не хотелось, и Маша отправилась бесцельно бродить по городу. На Троицком мосту она задержалась. Дул сильный ветер. Нева была угрюмой и серой. Маша смотрела на город и вспоминала, как именно на этом мосту Бушуев признался ей в любви. Тогда тоже был сентябрь, правда, день золотой и теплый. День, когда Саша впервые заговорил о любви. Ветер донес до смущенной и счастливой Маши его признание: «Я хочу тебя…» Она задохнулась от радости и задумалась: что делать? В квартире на Мойке сейчас старшая сестра, значит, туда нельзя… «Поехали в Березовку!» На электричке Маша и Саша отправились туда, где и произошла их первая близость. Они любили друг друга, а в перерывах пили яблочный сок, после, выйдя в сад, долго слушали, как падают яблоки. Вот такая история. Яблоко покатилось и пропало. Та же Нева, но другая осень, и в эту реку точно не войдешь дважды. Нева оказалась рекой времени.

Маша вспомнила строчки из Сашиных стихов:

Я любить тебя буду вечно,Так, как вечна печаль у дуба…Ты любить меня будешь вечно,Как родник меж камнями вечен…

«Но вот я люблю тебя, а ты, Саша, сдержал ли ты обещание?» Она зашагала к крепости.

* * *

Между тем в этом году у Маши случился яркий любовный роман. Не то чтобы она хотела потрясений и сильных чувств и сама искала приключений – нет, все произошло, можно сказать, помимо ее воли.

История началась одним весенним вечером…

Маша отдыхала в гримерке после сложного, изматывающего спектакля, в котором играла главную роль. Она чувствовала себя настолько опустошенной, что никого не хотела видеть. В дверь постучали. Она не отозвалась – а не пойти ли всему миру к такой-то матери? Стук усилился. Стучали прямо так, как будто имели на это право. Тогда Маша открыла.

– Привет! – бросил ей длинноволосый кудрявый парень, словно они были знакомы сто лет.

Маша даже не успела недовольно загудеть: «А вы, собственно, кто такой?!» – как незнакомец отодвинул девушку, просочился в глубь гримерки, уселся на диванчике и сообщил, что посмотрел спектакль. При этом ни тени смущения – уверенный взгляд победителя и снисходительный тон… Незнакомец внес себя к ней в гримерку, как корзину с цветами, типа он – подарок!

Маша сначала подумывала сказать нахалу что-нибудь резкое, дескать, подите вон, не видите – барышня устала, но… Его сокрушительная самоуверенность полностью деморализовала девушку. Она молчала и рассматривала странного незнакомца. На вид ему было лет двадцать семь, высокий, гибкий, с мальчишеской фигурой, кудрявые волосы, злые, выразительные глаза стального цвета, какая-то изломанная пластика, нарочито манерная… В общем, красивый мальчик, испорченный осознанием своей неотразимости.