Три чашки чая

Черная ледяная ночь казалась бесконечной. Заблудившийся, перенесший испытания тяжелейшего спасательного рейда, Грег ворочался на небольшой каменной плите, кутался в одеяло и мучительно пытался устроиться поудобнее. При его росте никак не удавалось улечься так, чтобы голова или ноги не свисали с неудобного ложа. На горе он потерял в весе четырнадцать килограмм; и теперь, как бы ни поворачивался, голый камень жестоко давил на исхудавшее, измученное тело. То приходя в себя, то теряя сознание, он слушал ворчание таинственного внутреннего механизма ледника. Грег уже смирился с тем, что не смог почтить память Кристы. Его подвело тело, а не дух. Да, у каждого есть свой предел…

Впервые в жизни Грег Мортенсон дошел до этого предела.

Глава 2

На тот берег реки

Что будущею занят ты судьбой,

Терзаешься бессмысленной борьбой?

Живи беспечно, весело. Вначале

Не посоветовались ведь с тобой.

Омар Хайям, «Рубайат»

Мортенсон открыл глаза. Рассвет был необыкновенно, фантастически тихим. Грег высвободил руки из тугого кокона одеяла, с трудом поднес их к лицу. Он лежал на голом камне, рот и нос покрылись коркой льда. Грег стряхнул лед и сделал первый глубокий вдох. Затем сел и засмеялся: он проспал довольно долго — и полностью потерял чувство реальности..

Мортенсон потянулся, пытаясь вернуть чувствительность онемевшим конечностям. Острые камушки отпечатались на теле. Осмотрелся. Горы окрасились в яркие, сочные тона: розовые, фиолетовые, голубые. Ветра не было. Небо перед рассветом выглядело абсолютно ясным. Осознание своего положения вернулось к Грегу вместе с чувствительностью конечностей. Он по-прежнему был один. Он заблудился. Но это больше его не беспокоило. Утро все расставило по своим местам. Оглянувшись на бесконечную долину, откуда пришел, он сразу понял, что ему не вернуться обратно на тропу, даже если несколько часов идти в обратном направлении.

Высоко над ледником кружил орел. Его большие черные крылья четко выделялись на фоне заснеженных гор. Непослушными от холода руками Мортенсон сложил одеяло, спрятал его в свой маленький фиолетовый рюкзак и попытался открыть бутылку с водой. Но потом спрятал ее и сказал себе, что напьется, как только согреются руки. Орел, увидев, что Мортенсон шевелится, разочарованно полетел дальше в поисках другой жертвы.

ГРЕГ ПО ПРЕЖНЕМУ БЫЛ ОДИН. ОН ЗАБЛУДИЛСЯ. ОН ПОНЯЛ, ЧТО ЕМУ НЕ ВЕРНУТЬСЯ ОБРАТНО НА ТРОПУ, ДАЖЕ ЕСЛИ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ИДТИ В ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ.

Грег двинулся на север, спотыкаясь о валуны, перепрыгивая только самые узкие трещины — ноги все еще не слушались. Вспомнилась песня из африканского детства. Тогда он часто пел ее при ходьбе: «Yesu ni refiki Yangu, Ah kayee Mbinguni» («У нас есть настоящий друг, Иисус, он живет на небесах»). Мортенсон пел на суахили. На этом языке говорили в церкви, откуда была видна гора Килиманджаро и где каждое воскресенье проходили службы. Он не обращал внимания на необычность происходящего: американец заблудился в Пакистане и поет немецкий религиозный гимн на суахили. Среди лунного ландшафта, среди валунов и голубого льда, там, где камешки, отброшенные ударом ноги, исчезали в трещинах и через секунды падали в подземные реки — старая мелодия пробудила в нем чувство ностальгии. Это был привет из страны, которую он когда-то называл своим домом.

Прошел час. Потом второй. По крутой тропе Мортенсон выбрался из ущелья, по которому шел. Здесь он упал на четвереньки и стоял так, пока поднявшееся солнце не осветило всю долину. И тогда его что-то словно ударило: открывшаяся панорама буквально ослепила. Гашербрум, Броуд-пик, Митр-пик, башня Музтаг — заледеневшие гиганты, купавшиеся в лучах утреннего солнца, пылали, как гигантские костры.

Известный фотограф Гален Роуэлл, который в 2002 году погиб в авиационной катастрофе, долгие годы провел, пытаясь запечатлеть ускользающую красоту гор, окружающих ледник Балторо. Его фотографии поражали воображение, но Роуэллу всегда казалось, что они не могут сравниться с теми ощущениями, которые он испытывал, просто находясь здесь и ощущая свое ничтожество перед заснеженными колоссами. Роуэлл считал это место самым прекрасным на земле, «тронным залом горных богов».

ХОТЯ МОРТЕНСОН УЖЕ ПРОВЕЛ В ГОРАХ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ, ОН УПИВАЛСЯ ОКРУЖАВШЕЙ КРАСОТОЙ ТАК, СЛОВНО НИКОГДА ПРЕЖДЕ НЕ ВИДЕЛ НИЧЕГО ПОДОБНОГО.