Три чудовища и красавица

Алексей Евгеньевич, который открыл мне дверь после звонка, отреагировал на мое появление совершенно нормально, значит, с моей внешностью было все в порядке, и я сразу же забыла и про старушек, и про девчонку.

А вот сам Демидов выглядел неважно — взъерошенные русые волосы, красные от недосыпания глаза, мятая клетчатая рубашка с короткими рукавами и трико, обвисшее на коленках. В общем, внешний вид клиента меня разочаровал. Даже появилось сомнение в том, что он в состоянии оплатить мои услуги.

— Нет-нет, не разувайтесь, проходите сюда, пожалуйста. Я как раз только что закончил работу над материалами, — Алексей кивнул головой в сторону бумаг, лежащих на столе рядом с компьютером, и мне стало понятно, что вчера речь шла не о поиске денег, а о каком-то другом деле.

— Что это? — не без интереса спросила я, взяв в руки один листок.

— Это материалы, которые могут помочь вам в расследовании. Я вчера допоздна над ними работал, почти до трех ночи и сегодня встал рано… В милиции это все есть, вот мне и показалось, что вам тоже не помешает иметь список с краткой характеристикой и план, — Демидов показал рукой на другие бумаги, лежащие на столе. Заметив легкое недоумение на моем лице, он спросил: — Я что-то не так сделал? Слишком коротко, да? Если у вас возникнут вопросы, то я постараюсь вспомнить что-то еще… Нет, не в этом дело? Наверное, надо сначала заплатить? Сейчас, подождите минуточку. Так, куда же я их положил? Ах, да, вспомнил! Деньги у Артема в шкафу.

Клиент отлучился в комнату сына, а я бегло взглянула на его «научные» труды, но не смогла из них понять, что же именно случилось с его женой. Ясно было только одно: в моих руках находился список подозреваемых в убийстве Ксении, причем таковых было слишком много. Уже после того, как список был отпечатан, Демидов сделал шариковой ручкой пометки на полях о том, на кого мне следует обратить особое внимание. «Странный товарищ, — подумала я. — Ни слова не сказал о том, где и как была убита его жена, но подготовил эти „простыни“. И вообще, куда же он так надолго запропастился?»

Пока Демидов искал свои денежные сбережения, я стала от скуки рассматривать комнату. Арка, стенная ниша и лепнина на потолке стилизовали ее под старинную гостиную, но судя по обстановке, это была еще и спальня, и кабинет. Что ж, в двухкомнатной квартире особо не развернешься, поэтому приходится кое-что совмещать. То ли дело особняки!

Таня, спустись на землю! Этот детектив далек от твоей мечты.

— Вот деньги, — Алексей вернулся в комнату и веером разложил на столе четыре стодолларовые купюры. — Столько хватит?

— Здесь ровно на два дня работы.

— Да? — Демидов округлил глаза. Вероятно, он думал, что заплатил мне, по меньшей мере, за неделю вперед. Между нами возникла некоторая напряженность, я даже подумала о том, что сделка не состоится. — Здесь все наши сбережения, понимаете — пришлось на похороны потратиться… Хорошо, на два, так на два. Убийцу надо найти! Если понадобится еще, то я займу у кого-нибудь или продам что-нибудь. Берите!

Я не притронулась к деньгам, а опустилась в крутящееся кресло, около которого стояла, чуть развернулась и вскинула взгляд на Демидова:

— Алексей, вы еще ничего не сказали мне о том, при каких обстоятельствах была убита ваша жена.

— Разве?

— Давайте все-таки начнем с того, что вы мне расскажете — где и кто обнаружил труп, а с деньгами и с этими бумагами потом будем разбираться.

— Труп, — меланхолично повторил вдовец. — Я не могу до конца осознать, что Ксении больше нет. Какое жестокое холодное слово — «труп»…

Я могла бы сказать иначе — «тело», но суть от этого не изменилась бы. Мне, прежде всего, необходимо было знать, при каких обстоятельствах погибла Ксения.

— Неужели я вчера по телефону ничего не сказал вам? — Демидов сконфуженно почесал затылок. — Простите, я так волновался. Вот идиот! Вы совсем ничего не знаете, а я вам сразу эти списки даю. Знаете, с бумагой как-то легче общаться, вот я и постарался там все осветить. Думал, так лучше будет.

— Понимаю, что вам тяжело об этом говорить, но все-таки прошу вас рассказать мне все с самого начала.

— Да, конечно, сейчас, — клиент уселся на диван, разинул рот, но не произнес ни звука.

Затем он закрыл руками лицо, будто пытался спрятать от меня навернувшиеся на глаза слезы. Все это казалось каким-то наигранным. Пауза длилась неприлично долго, угрюмая молчаливость клиента стала меня беспокоить, и я позвала его:

— Алексей Евгеньевич, ау!

— А, да, сейчас, — Демидов попытался взять себя в руки, но сказал сдавленным голосом: — Простите, я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что Ксюши больше нет. Мне непонятно, за что ее убили, у кого поднялась на нее рука? Знаете, меня, как серная кислота, разъедает изнутри болезненное чувство вины. Если бы я был рядом с ней, то, возможно, ничего бы и не случилось. Нас всего-то разделяло минут десять-пятнадцать, но Артем говорит, что нас могли бы убить обоих… Возможно, он прав.

— Артем — это ваш сын, да? Где он сейчас?