Три дня из жизни Леонардо

Выходит из мастерской. Леонардо оглядывается и начинает спешно собирать кое-какие вещи.

Салаино: (испуганно) Синьор, а как же я? А Ромина? Кто будет рисовать плакатик для монахов? И тридцать четвертая…

Леонардо: (растерянно) Я понимаю. Но звезды… (Порывысто обнимает своего слугу). Прощай.

Леонардо выбегает из мастерской, оставляя Салаино в одиночестве. Входит Ромина с кувшином.

Ромина: Вот, синьор, (замечает, что никого нет, и заканчивает растерянно, как-то по инерции) молочко… (Салаино) А где все? Где синьор Леонардо?

Салаино: (грустно) Он улетел… И не обещал вернуться…

Сцена третья

Леонардо, Наташа, Глеб

Корабль пришельцев.

Глеб деловито нажимает на какие-то кнопки на внушительной приборной панели. Леонардо сидит в каком-то особом, специальном кресле и оглядывается по сторонам, Наташа пристегивает его ремнями.

Леонардо: (больше интересуясь приборами, чем тем, что рассказывает ему Наташа) Так вы говорите, обмен сознанием?

Наташа: Да, не вертись, но частичный обмен.

Леонардо: (продолжая вертеться) Частичный? Как это?

Наташа: Такое происходит иногда. Межвременное пространство таит в себе массу загадок. Никто пока не понял, как именно это происходит, но если двое людей, находящиеся меж времени одновременно испытывают какое-то сильное эмоциональное потрясение, то может произойти такой обмен. Осторожно! Два человека как бы меняются телами. В вашем же с Толиком случае это произошло частично, наверно, потому, что ты оставался в своем времени.

Леонардо: Но как тогда вообще такое могло произойти?

Наташа: Во время той аварии, о которой ты упоминал, ты на миг потерял сознание. Так? (заканчивает привязывать Леонардо) Уф, наконец-то! Сознание – вещь не материальная, оно существует вне времени и пространства, но заключено в телесную оболочку и ограничено ее возможностями. Странно, конечно. А в моменты потери сознания или смерти, оно пытается высвободиться из своего заточения, чтобы слиться с неким общим мировым сознанием, с которым находится в непрерывной связи все время. Но это всего лишь теория профессора Безрукова, а он очень умен! Вот та, успевшая освободиться часть, видимо и перепуталась с частью сознания Толи. Он как раз ставил какой-то эксперимент в межвременьи.

Леонардо: (скептически) Это похоже на бред.

Наташа: Может и бред, но мы почти потеряли своего лучшего сотрудника и изобретателя! Вместо того, чтобы работать и готовиться к полевым испытаниям нового изобретения, он рисует! Запирается на ночь в своей комнатушке и рисует, рисует, рисует… Мы потеряли кучу времени и денег! А он бормочет что-то о необходимости достичь особого белого цвета, того цвета, какого бывает вчерашний снег! (устало) И все вспоминает, как учился рисовать у какого-то Верроки. (Щелкает пальцами) Кстати, у нас есть для тебя подарок. (Убегает куда-то)

Леонардо: (ей вслед) Мастер Верроккьо! Это мой учитель…

Наташа возвращается с картиной. На ней изображен странный пейзаж: горы и две реки слева и справа. Они начинаются уже вполне бойкими речушками, текущими откуда-то с гор. Левая река преодолевает многочисленные препятствия в виде гор и моста и, наконец, превратившись в широкий бурный поток, впадает в раскинувшееся на горизонте море. Другая река, напротив, течет свободно, но спокойно и умиротворенно, разветвляется на несколько бессильных рукавов и тоже, не спеша, вливается в море.

Леонардо: (разглядывая пейзаж) Что это?

Наташа: Альдебаран. Альфа Тельца. Одна из лучших картин Толика. Он очень хотел подарить ее тебе. И мы подумали, что это будет справедливо.

Леонардо: Это чудесно… Особенно вдали дымка… (отложив картину) А как вы собираетесь все исправить?

Наташа: У нас есть необходимое оборудование, на додетехнологиях…

Леонардо: (Заинтересованно) Что это за технология?

Наташа: Ну, это когда базовые детали приборов сопоставимы по размерам с десять в минус двенадцатой степени. Примерно так. Они маленькие, как атомы.