Три эффекта бабочки

Оля стремглав бросилась к выходу. Она бежала по коридору общаги, а в ее ушах стоял дикий и страшный вой соперницы. Потом он внезапно затих, а Скворцова перешла на быструю ходьбу. Ей опять повезло. Она никого не встретила ни в коридоре, ни на лестнице. Только оказавшись у машины, Оля сделала короткую остановку, чтобы унять сиплое дыхание, которое вырывалось из ее груди. Когда дыхание стало ровным, Скворцова села в машину и положила руки на руль.

– Что ты так долго? Я уже хотела идти тебя искать, – начала возмущаться Юля, которая сидела уже на переднем сиденье, по-прежнему не выпуская айфона из рук. – Ты знаешь сколько уже времени? Я уже есть хочу…

– Пристегнись, доченька, – тихо попросила Оля и поразилась как буднично прозвучали сейчас ее слова.

– Хорошо, мамочка, – легко согласилась Юля и даже не пошевелилась, чтобы накинуть ремень безопасности.

Оля никак не отреагировала на непослушание дочери и механически отъехала от общежития. На душе было спокойно. Ни сожаления, ни раскаяния, ни жалости к любовнице мужа она сейчас не испытывала. В голове было пусто, а глаза словно остекленели. Косточки пальцев, крепко сжимавшие руль, от напряжения стали белыми. Таким же мертвенно-бледным было и лицо, которое застыло словно античная маска, выражающая гримасу удовлетворения и торжества.

      А вечером у ворот особняка Скворцовых остановилась полицейская машина. Оля, стоявшая в этот момент у окна спальни, безразличным и холодным взглядом наблюдала, как двое мужчин в форме уверенно идут к дому. Она знала, что полицейские приехали за ней, но в душе ничего кроме опустошения и страшного одиночества не испытывала.

ЧАСТЬ 2

1.

Во дворе громко залаяла Джерри. От этого злобного лая Оля проснулась и открыла глаза. За окном едва пробивался рассвет. Еще, наверное, часа четыре, а может пять. Подниматься в такую несусветную рань совершенно не хотелось. Скворцова что-то недовольно пробурчала в адрес несносной собаки и лениво подумала, что надо бы выйти во двор и успокоить Джерри, пока та не подняла на ноги весь дом.

Боясь потревожить сон мужа, Оля осторожно встала с постели. Быстро накинув халат, на цыпочках вышла в коридор и почти без шума прикрыла за собой дверь. В доме было тихо, как в гробу. Только Джерри по-прежнему заходилась в заливистом лае. В эту минуту дикий лай собаки Скворцова сравнила с истошными воплями свекрови, когда та бывала сердита или чем-то недовольна.

Да, необходимо срочно каким-то способом заставить Джерри умолкнуть. Хорошо бы и со свекровью, наконец, разобраться. Раз и навсегда пресечь ее постоянные придирки и вмешательство в их с Валеркой семейные дела. Но всему свое время. Сейчас же главное – это заткнуть пасть Джерри.

Скворцова быстро спустилась в кухню и открыла холодильник, который до отказа был забит продуктами, расфасованными аккуратной домработницей в пакетики и пластиковые коробочки. Пошарив рукой у задней стенки холодильника, Оля вытащила пакет с ливеркой, купленный ею позавчера в местном магазине. И что странно, домработница не выбросила залежалую колбасу вон, несмотря на то, что муж требовал, чтобы в холодильнике всегда было только все самое свежее. Он не выносил вчерашней еды. Бедная Света готовила ежедневно, проводя у плиты очень много времени. Оля сочувствовала домработнице и несколько раз порывалась нанять кухарку, но Валерка всякий раз вставал на дыбы и не разрешал приводить в дом, как он выражался, еще одну бабу, которая будет только разносить сплетни по их престижному поселку. А Света умела держать язык за зубами, как, впрочем, и охранник Карпенко. Да и личный водитель Оли Юра Авдеев тоже был немногословен. Мужчины проживали в гостевом домике, а домработница – в особняке вместе с хозяевами. Так повелось с самого первого дня, когда семья Скворцовых переехала из городской квартиры в новый загородный дом. К тому же мужу нравилась стряпня Светы, а сама она не жаловалась на чрезмерную загруженность работой и на то, что круг ее обязанностей в доме слишком велик. Вскоре Скворцова прекратила поиски приличной поварихи с проживанием в доме. Но была еще одна причина, которую Оля хорошо осознавала. Она просто боялась лишний раз поссориться с мужем, потому что все их ссоры для нее всегда заканчивались плачевно.

Но сейчас, захлопывая дверцу холодильника, Оля отбросила грустные мысли. Она была уверена, что еда на какое-то время закроет пасть злобной псины и во дворе вновь воцарится тишина и покой.

Ольга Николаевна Скворцова не любила и даже ненавидела огромную овчарку, которую муж приволок в дом милым трехмесячным щенком. Джерри стала его любимицей, как, впрочем, и свекрови. Оба души не чаяли в огромной овчарке волчьего окраса. И что характерно, мерзкая псина платила им той же монетой. Завидев издалека мать Скворцова или Валерку, Джерри начинала что есть силы вилять хвостом, а при их приближении норовила обслюнявить им руки и лицо. Все эти прыжки и гримасы собаки больше похожей на огромного волка, вызывали у мужа и его матери умиление, а у нее, хозяйки дома, отвращение и даже страх.