Три года в Соединённых Штатах Америки

– Пусть попробуют. Георгий Иванович, пойми, другого пути, как повышать благосостояние наших граждан, у нас нет, а допускать ту вакханалию демократии, которую я пережил и из-за чего в итоге погибла наша цивилизация, в стране нельзя. Если мы не даём людям до бесконечности ляскать языками и бить друг другу морды, то просто обязаны их кормить досыта. А то ведь получается, как у той дворняги, которая живёт у скряги, он ей и жрать не даёт, и гавкать не разрешает. Ну, наш народ не дворняга, а потому достоин намного лучшего к себе отношения.

Пообедав в гостях у Георгия Ивановича, в три часа дня я уехал домой и снова приступил к работе. Увы, такова уж моя планида – работать, работать и работать. Сколько себя помню, у меня никогда не возникало желания жить праздной жизнью и бездельничать с утра и до поздней ночи. Не возникло его и тогда, когда меня перенесли в далёкое, уже начавшее забываться, прошлое.

Глава 18

Драгоценный подарок Тэурии

Посмотрев, как гоняет Витька Батрак, я искренне порадовался за своего друга. Благодаря ежедневным тренировкам, которые проходили здесь же на базе под руководством отца, он окреп физически, раздался в плечах и сделался предметом сердечных увлечений многих девушек. Ну, тут уж ничего не поделаешь, дело молодое и к тому же у парня под задницей имелся свой собственный гоночный супербайк «Метеор» с новым, ещё более мощным мотором и на этот раз уже фирменной, мотоциклетной гоночной резиной, изготовленной по последнему слову науки. Собственным супербайк был не в том смысле, что он принадлежал Витьке, а в том, что этот мотоцикл носил на борту его фамилию. Батрак часто приезжал на нём в школу и потом, с разрешения директора, запирал байк в школьном гараже рядом с новеньким «Газ-66» с пассажирской будкой и шел на уроки. Этот автомобиль – наш с Витькой подарок родной школе. «Шишига» только выглядела новенькой и по сути была ею, но по документам и своей истории являлась восстановленными руинами Сталинграда. Как и Тонечка, хорошевшая день ото дня, Витька Батрак тоже стал круглым отличником, но в отличие от неё ещё и завзятым ловеласом. Он часто сажал к себе за спину девушек и уезжал с ними за город и даже сам изготовил для байка съёмный багажник-кофр.

Как только тренировка закончилась, завтра гонщикам предстояло ехать в Москву на первую крупную гонку, где с ними будут сражаться пилоты, оседлавшие точно такие же супербайки, я надел тенниску, светло серые слаксы, ветровку и настоящие кроссовки, изготовленные по моим эскизам и предложенному технологическому процессу на местной обувной фабрике. Их выпускали уже почти два месяца и почти все они шли на экспорт, хотя я и дико возмущался. Однако, Георгий Иванович быстро указал мне на то, что обувной фабрике нужны новые станки, а лишней валюты у него на их покупку нет, так что пусть зарабатывают сами. Тем более, что на них есть спрос во многих странах Западной Европы. Ну, точно такой же спрос был там на интегралы, кожаные гоночные комбинезоны для мотогонщиков и мотобутсы. Даже больший и очень многие дилеры ждали, когда же завод «Метеор», наконец, выбросит на рынок супербайки и спортивные суперкары, которые уже показывали на трёх автосалонах и они произвели совершенно невероятный по своей значимости эффект. Европа просто офигела как от заявления нового министра советского автопрома, так и от того, что в Советском Союзе создана особая экономическая зона, как полигон для наработки опыта и подготовки экономических реформ.

Хотя мы выставили всего лишь концепт «Метеора», оснащённый V-образной, двухсотпятидесятисильной шестёркой, ссылка на то, что под него строится совершенно новый, особый, пятисотдвадцатисильный, восьмицилиндровый, четырёхлитровый, тридцатидвухклапанный оппозитный двигатель-плита с инжектором и мозгами, заставила европейские СМИ буквально взорваться. Как и последний итальянский шедевр – «Ламборгини-Каунтач» – мой «Метеор-Альфа» был родстером с задним расположением двигателя и двумя дверями, с салоном, изготовленным по формуле два плюс два. Концепт тоже был неплох. Он разгонялся до скорости в сто километров в час всего за шесть и три десятые секунды, развивал скорость в двести восемьдесят километров в час, но вовсе не в этом была его главная изюминка, а в том, что он был почти полностью изготовлен из совершенно нового материала – поликарбона, имевшего просто удивительную прочность и износостойкость. Ни о каком активно деформирующемся кузове тут не шло и речи, машина была пуленепробиваемой, хотя поликарбоновый корпус имел толщину всего три миллиметра.