Три грации на обочине

В данном случае слово «нет» не желает срываться с языка, и Павел молча развел ладони в стороны, иллюстрируя результат своего похода к родителям парня. Действительно – что рассказывать? Мать опухла от слез, речь рваная – не может толком донести мысль, психическое состояние на грани. Отец держится, но сколько сил ему требуется для этого, лучше не представлять. Поездка оказалась совершенно пустой, оба понятия не имели, в какую историю влип сын. Ну, дали пару бесполезных номеров телефонов друзей, с которыми практически не общались, доверяя Ленечке – их ребенок не мог связаться с плохими мальчиками. Еще неизвестно, кто инфантильный – Ленька или мама с папой, отсюда вывод: доверяй, но проверяй и контролируй деток. Однако не все так пессимистично, есть и просветы, о них и заговорил Павел:

– Витас… Мы уже знаем достаточно, чтобы делать выводы. Итак, первое. Звезда мужского стриптиза замечена в связях с двумя девушками, которых нашли на пустыре за городом. Способ убийства обеих – один, обе имели сексуальный контакт сначала с ним, а перед смертью с несколькими партнерами, следов…

– Хорош перечислять, – перебил его Феликс, – мы отлично помним все обстоятельства. Хочешь сказать, Витас и находки на пустыре не случайности?

– Не верю, что ты думаешь иначе, – улыбнулся Павел. – Напомню показания хозяина клуба: у стриптизера два эпизода торговли девушками, ему светил срок. Но Витаса-Рекса отмазали, к сожалению, наши реалии таковы – иногда откупаются от уголовной ответственности. Это второе. Третье: почему бы Витасу не заняться продажей девушек вновь? Он избежал наказания, что практически всегда подстегивает к новым попыткам. Уже кажется, прежних ошибок удастся избежать, да и дело прибыльней, чем показывать гениталии сластолюбивым дамам, плюс удовольствие. Метод прост: соблазнил, заманил и отдал девушку заказчику, забрав гонорар. Дополнительный доход идет с порносайтов.

– Ничего личного, только бизнес… – произнес Феликс задумчиво. – Ненавижу эту фразу. Настя в глаза Витаса не видела, его кличку Рекс не слышала, значит, он с ней не встречался, а нападению подверглась.

– Видишь? – подхватил Павел. – Мы не можем утверждать, что похитители Насти причастны к убийствам Анжелы с Искрой. И последний, четвертый пункт – Ленчик. Парень зациклен был на Витасе, верно? А если предположить, что он обнаружил логово нашего полового гиганта?

– Это самый плохой прогноз, – покривился Феликс и постучал костяшками пальцев по деревянной перекладине на спинке стула. – Тьфу, тьфу, не дай бог сбудется… Должен признать, ты убедительно разложил Витаса на запчасти, и если это так, то преступники будут носом рыть, чтобы остаток жизни не провести за решеткой. Плохо что: у нас нет точного представления о них, мы не знаем, в какой среде искать…

И снова Женя подал голос:

– Если мы знаем особенности, может, и среду вычислим? Методом исключения, а?

– Шутишь, чадо? – ухмыльнулся Феликс. – Маркеров нет, дорогуша, тут доктор Ламброзо спит в сторонке со своей теорией.

Юный опер, таращивший и без того круглые глаза, явно многого не понимая из того, о чем шла речь, страстно желал быть полезным. Павел решил просветить Женю в некоторых деталях:

– В любой среде способны появиться античеловеки, в любой. В уголовной – кто бы сомневался, но и в благополучной тоже. В нищей, богатой, из психушки мог выйти, или сойти с ума в тесной квартире, из окна которой мир видится в искаженном свете. Дело в комплексах, неумении реализоваться. И вдруг в какой-то момент человек достигает обманчивого понимания, что ему позволено все, стоит только стать смелее, что можно взять реванш за минусы в личной жизни. Обычно у неудачников виноваты кто угодно, но не они. Правда, не все ступают на тропу живодерства, а только те, кто стирает запреты и способен полюбить абсолютное зло, соединить себя со злом, вот тогда он перерождается в монстра-маньяка. Не ради сексуального удовлетворения он насилует и убивает жертву, но ради унижения, слез, страха, что видит в глазах и лице. Ему нужно видеть ужас, который производит на жертву он, слышать мольбы о пощаде и чувствовать себя властелином.

– Нормально, я фигею, – после небольшой паузы произнес Феликс, фактически похвалив Павла. – И где ты нахватался премудростей? Неужто в институтах учат? Вот это память у тебя…

Феликс без иронии не может, а на интонации обижаются неуверенные в себе люди, что мешает не только взаимоотношениям, но и работе в целом. Павел не любитель обострений ни при каких обстоятельствах (кроме крайних, как было с женой, но то исключительная ситуация), сейчас он хотел сблизиться с ребятами. Иначе успеха не видать, а ему, чего уж там, успех необходим.