Три гроба

— Мистер Мэнген сказал мне, — снова начал Дреймен, — что доктор Гримо…

— Доктор Гримо умер, — прервал старика Хэдли.

Дреймен застыл на стуле, сидя прямо, насколько позволяла сутулость, и положив руки на шляпу. В комнате воцарилось тяжелое молчание. Дреймен закрыл глаза, потом открыл их снова, устремив взгляд вдаль и дыша с присвистом.

— Да упокоит Господь его душу, — тихо сказал он. — Шарль Гримо был хорошим другом.

— Вы знаете, как он умер?

— Да. Мистер Мэнген рассказал мне.

Хэдли внимательно смотрел на него.

— В таком случае вы понимаете, что единственный способ помочь нам поймать убийцу вашего друга — это рассказать все, что вам известно?

— Да, конечно…

— Хорошо, мистер Дреймен. Мы хотим побольше узнать о прошлом мистера Гримо. Вы были его близким другом. Когда вы встретились впервые?

Продолговатое лицо слегка дрогнуло.

— В Париже. Он получил докторскую степень в университете в 1905 году — в том же году, что и я. Тогда мы и познакомились… — Казалось, факты ускользают от Дреймена — он прикрыл глаза ладонью, а его голос стал ворчливым, как у человека, спрашивающего, куда подевали его запонки. — Гримо был блестящим ученым. В следующем году он получил адъюнкт-профессуру в Дижоне. Но тут умерли его родственники, оставив его хорошо обеспеченным. Вскоре он бросил работу и приехал в Англию. Во всяком случае, насколько я понял. Мы не виделись много лет. Вы это хотели знать?

— А вы когда-нибудь встречались с ним до 1905 года?

— Нет.

Хэдли склонился вперед.

— Где вы спасли ему жизнь? — резко спросил он.

— Спас жизнь? Не понимаю.

— Вы когда-нибудь бывали в Венгрии, мистер Дреймен?

— Я… я путешествовал по Европе и, возможно, бывал и там. Но это было очень давно, когда я был молод. Я не помню.

Теперь пришла очередь Хэдли стрелять по тарелкам.

— Вы спасли ему жизнь около тюрьмы Зибентюрмен в Карпатских горах, когда он бежал, не так ли?

Костлявые руки Дреймена стиснули шляпу. Рэмпоул чувствовал, что сейчас в нем больше упрямой силы, чем было в течение дюжины лет.

— Разве? — отозвался он.

— Нет смысла упорствовать. Мы знаем все — даже даты, благодаря вам. Карой Хорват, будучи свободным, оставил на одной из своих книг пометку — «1898 год». Для полной университетской подготовки к докторской степени ему требовалось минимум четыре года. Время пребывания в тюрьме и бегства мы можем сузить до трех лет. Располагая этой информацией, — холодно продолжал Хэдли, — я могу телеграфировать в Бухарест и получить все подробности в течение двенадцати часов. Так что лучше говорите правду. Я хочу знать все, что вы знаете о Карое Хорвате и его двух братьях. Один из них убил его. Напоминаю, что утаивание сведений подобного рода — серьезное преступление. Итак?

Какое-то время Дреймен молчал, прикрывая глаза и постукивая ногой по ковру. Потом он поднял взгляд, и все с удивлением увидели на его губах улыбку.

— Серьезное преступление? — переспросил он. — В самом деле? Откровенно говоря, сэр, мне плевать на ваши угрозы. Очень немногое может напугать или рассердить человека, который видит только ваши контуры, как видит яйцо-пашот на тарелке. Почти все страхи в мире — как, впрочем, и желания — порождены более конкретными зрительными образами: глазами, жестами, фигурами. Молодые люди не могут этого понять, но вы, надеюсь, можете. Понимаете, я не абсолютно слеп. Я вижу лица, утреннее небо и все те предметы, которыми, как утверждают поэты, бредят слепцы. Но я не могу читать, а лица, которые я сильнее всего хотел бы видеть, уже восемь лет более слепы, чем мое. Когда такое случается, вас уже ничего не волнует. — Он снова наморщил лоб. — Сэр, я охотно сообщу любую нужную вам информацию, если это поможет Шарлю Гримо. Но я не вижу никакого смысла раскапывать старые скандалы.

— Даже с целью найти брата профессора, который убил его?

Дреймен нахмурился:

— Если вы думаете, что мой ответ вам поможет, советую выбросить из головы ложную идею. Не знаю, как вы об этом узнали. У Гримо были два брата, и они попали в тюрьму. — Он опять улыбнулся. — Ничего ужасного в этом не было. Их осудили по политическим мотивам. Полагаю, добрая половина тогдашних молодых энтузиастов была в чем-то подобном замешана… Забудьте о двух братьях. Оба мертвы уже много лет.

В комнате было так тихо, что Рэмпоул слышал последний треск огня в камине и свистящее дыхание доктора Фелла. Хэдли посмотрел на доктора, чьи глаза были закрыты, потом устремил бесстрастный взгляд на Дреймена:

— Откуда вы это знаете?

— Мне рассказывал Гримо. Кроме того, все газеты от Будапешта до Брашова тогда трубили об этом. Вы можете легко все проверить. Они умерли от бубонной чумы.

— Конечно, если бы вы могли это доказать… — вежливо начал Хэдли.

— А вы обещаете не копаться в давних скандалах? — Дреймен сплетал и расплетал костлявые руки. Взгляд его ярких голубых глаз было нелегко поймать. — Если я расскажу вам все, и вы получите доказательство, то оставите мертвых в покое?

— В зависимости от вашей информации.