Три капитана

Выслушав старосту, Сергей показал рукой и скомандовал:

– Взять их!

Турин[16] понял его по жесту и, не дожидаясь перевода, отдал команду. Несколько солдат бросились к растерянной четвёрке и отобрали оружие.

– Ты что, капитан, совсем очумел? – Заорал подполковник, багровея. – На свободе ходить надоело?

Унимая слепящее бешенство, Сергей несколько раз глубоко вздохнул. Выискал глазами подходящую глухую стену. Нашёл.

– Отведите их к той стене.

Подполковник дёрнулся было, но солдат схватил его за плечо и отшвырнул к стене так, что тот еле удержался на ногах. Остальные трое пошли сами, лейтенант-переводчик заплакал.

– Капитан, ты своих предаёшь ради этих дикарей. Надо ведь справедливо, я могу и извиниться, если в чём-то неправ. – Подполковник явно терял гонор.

Сергей посмотрел ему в глаза.

– Насилие над мирным населением в зоне боевых действий карается смертью. Не доводилось слышать?

– Ну так суд…

– Решение принимает старший офицер из числа находящихся на месте. То есть я, капитан Кутузов. Ранги виновных не учитываются.

Староста заговорил, с искренним уважением поклонившись Сергею. Переводчик встал с Сергеем рядом.

– Он говорит, что не хочет быть невежливым с вашей армией. Он говорит, что лучше бы вы взяли своих с собой, а наших оставили им. – И добавил явно от себя: – Он боится неприятностей.

– Скажите ему, что не могу их делить. Или я забираю всех, или всех оставляю здесь. Вернее, забираю их тела.

Староста долго совещался с группой мужчин, потом повернулся к Сергею.

– Он говорит, – бесстрастный голос переводчика, – что они просят забрать всех их с собой. И ещё он говорит, что мальчишка, – кивок в сторону лейтенанта, – не сделал ничего плохого.

– Хорошо. Он повернулся к радисту. Вызывай вертолёт с конвоем.

Он принял решение. Вертолёт прилетит примерно через час, он успеет написать рапорт. А потом его отряд пойдёт дальше.

Сергей встал и прошёлся по комнате.

– А потом я встретил его в разведуправлении округа, отвозил из полка разные документы. Он был уже полковником и шёл мне навстречу по коридору в окружении свиты из штабных.

Сергей не был настолько наивен, что бы ждать для подонка сурового наказания, но был уверен, что того, как минимум, вышибут из армии. А уж повышение в звании …

Полковник увидел Сергея, на мгновение смутился, но тут же просиял:

– А, принципиальный капитан! Рад встретить! Это же, – повернулся он к свите, – мой боевой товарищ!

Он пошёл к Сергею, протягивая руку.

И Сергей закатил ему хлёсткую пощёчину.

Его тут же схватили несколько рук. Он не сопротивлялся, а смотрел полковнику в глаза. Тот, держась, за щёку, взревел:

– Ах ты, мерзавец! Ну, держись!

Он шагнул вперёд и замахнулся. Сергей опёрся спиной на держащих его и ударил полковника ногой в живот. С холодным удовлетворением увидел, что на пол попадали сразу несколько человек.

– Около меня долго суетилась военная прокуратура, но все боялись скандала. В итоге мне предложили написать рапорт. И я написал. Не потому что боялся, а потому, что мне было противно.

Саша взяла его за руку.

– Знаешь, ничего не могу сказать. Только одно – я с тобой. Всегда.

– Девочка моя, в этой истории есть одно очень хорошее. Если бы я остался в армии, я бы не встретил тебя. – И он очень серьёзно посмотрел на неё.

Они ехали в такси, когда Сергей сказал, перебирая Сашины пальцы:

– Я думал встретить тебя завтра после занятий, но не получится. Но вечером мы увидимся. Будь в семь часов на троллейбусной остановке у Румянцевского сада, жди ровно пятнадцать минут. Возможно, к тебе подойдёт человек и передаст для меня записку. Через пятнадцать минут сразу иди домой, я буду тебе звонить. Хорошо?

– Слушаюсь, мой капитан!

Пятница, 1 сентября

Прокурор еле сдерживался, когда швырнул газету перед Левицкой.

– И что прикажете говорить на Лесном[17]? Отвечайте!

Левицкая развернула газету. На второй странице крупный заголовок: «Преступления бывают не только интернациональные, но и интертемпоральные». Сразу бросились в глаза три фотографии, на всех трёх фигурировала она. На одной она стояла под руку с недавним журналистом на веранде, похоже, ресторана, на другой – разговаривала с ним же, склонившимся над её столом. А на третьей … На третьей она растерянно смотрела на зрителя, а за её спиной был песчаный пейзаж, по которому ехал отряд воинов в бурнусах, вооружённых луками и копьями.

– Это монтаж. – Сказала она непослушными губами.

– В кабинете-то не монтаж! Да и в кабаке … Нет у меня уверенности.

Она посмотрела на первую страницу. Броским шрифтом название газеты: «Вестник необычного». Ниже мельче – «Издание Академии паранормальных явлений».

– Я могу п-прочитать?

– Читайте здесь, у меня один экземпляр. – Прокурор схватил карандаш и сломал его. Затем ещё один. – Читайте, сказано вам!

Из статьи Левицкая узнала много, в том числе и про себя, интересного.