Три кварка

Он описывал концентрические кольца вокруг вулкана, время от времени увеличивая их диаметр. Такое занятие могло бы показаться бесплодным, если бы не магнитоискатель. Сейчас Кавергин был вооружен прибором, позволявшим отыскать любой металлический предмет в радиусе пятидесяти метров. Прибор напоминал большой фотоаппарат. Его несколько минут назад привез на «Шокальский» тот самый вертолет, который доставил туда Кавергина. Взяв прибор, Игорь Васильевич сказал:

— Я надеюсь, что пятнадцатое погружение будет последним.

Капитан испуганно взглянул на ученого.

— Не говорите так.

Кавергин рассмеялся.

— Не волнуйтесь, Мартин Августович. Нам теперь все кашалоты завидуют…

Игорь Васильевич посмотрел на стрелку прибора. Она ожила. Что-то ее беспокоило. Она вздрагивала, на мгновение отклонялась, а затем вновь возвращалась в устойчивое нулевое положение. Кавергин понял, что прибор реагирует на глыбы камня и куски застывшей лавы, выброшенные вулканом. «Неплохо, что ты такая чувствительная, стрелочка, но заметишь ли ты батискаф, вот в чем дело, — подумал Кавергин. — Океан и батискаф… Да, это даже не иголка в стоге сена».

Внезапно стрелка резко подпрыгнула и застыла, указывая на цифру 10. Кавергин осторожно развернул прибор и определил направление: северо-северо-запад.

Через несколько секунд он был на месте, где прибор заметил металлическое тело. Игорь Васильевич с удивлением осмотрелся: ничто не говорило о присутствии батискафа, куски охлажденной лавы да камни разрывали илистую поверхность дна, словно огромные черные язвы. Но прибор упрямо твердил свое: где-то здесь должен находиться металл.

Кавергин присел на длинный лавовый язык, похожий на спину гигантской черепахи, и задумался.

Где же?

Вдруг он услышал слабый стук, доносившийся снизу. Негромкий, еле различимый, он отозвался в душе Кавергина громовыми раскатами радости. Батискаф был под ним!

Игорь Васильевич спрыгнул на дно и сразу ушел по грудь в ил. Он руками обчищал и ощупывал каменную глыбу, пока, наконец, не почувствовал полированный бок аппарата. Схватив водяную ракету, он нанес несколько сильных ударов по металлу. В ответ посыпались быстрые взволнованные толчки. Обитатели батискафа приветствовали своего спасителя.

Кавергин огляделся и недовольно покачал головой. Задача была исключительно трудной. Батискаф оказался наглухо замурован в лавовом выбросе. Выцарапать аппарат из каменных объятий можно только с помощью взрыва. Перенесут ли ребята новую встряску?

Игорь Васильевич постучал по скользкой обшивке. Мухин быстро отстучал ответ: живы, ранений нет… настроение хорошее… температура градусов восемь… из-за холода не работает очистка воздуха… пришлось перейти на кислородные маски…

Последнее сообщение встревожило Кавергина: значит, время для спасения ограничено. Он передал внутрь батискафа несколько ободряющих слов, закрепил на камне зажженный прожектор для ориентира и помчался вверх, оставив за собой хвост взбаламученного ила.

Дно океана опустело. Одиноко маячил тусклый луч света, освещавший фосфоресцирующую взвесь из частиц глины и микроводорослей. Глухие отзвуки извержения и рассеянный багряный свет придавали подводному ландшафту зловещую окраску. Казалось, все здесь застыло в ожидании роковых событий…

Кавергин вернулся через час. Он привез с собой тюк с инструментами и материалами. Здесь был тол в аккуратных цилиндриках, подрывная машинка для подводных работ и ручной электробур.

В ушах у Игоря Васильевича еще стояли шум аплодисментов и крики «ура» на палубе «Шокальского», грянувшие, когда стало известно, что батискаф найден.

— Я не подрывник, — сказал он капитану, выслушав его наставления. — Но, кажется, я вас понял и постараюсь сделать все так, как вы мне советуете.

Кавергин постучал внутрь батискафа. Там долго не отвечали. Наконец, раздались слабые удары. «Воздух… что-то с воздухом… баллон израсходован полностью…»

Игорь Васильевич оцепенел. Это было неожиданно. Кислорода в баллоне должно было хватить по крайней мере еще часа на четыре. Обыкновенно батискаф полностью обеспечивается работой углекислотной установки. Баллон с кислородом — это аварийный запас.

И вот… Что-то произошло.

Кавергин принялся торопливо сверлить дыры под заряды. Передвигаться по вязкому мягкому грунту было тяжело, и он как-то очень быстро устал. Когда все было готово, в глазах у него уже плыли темные круги. Он оттащил подрывной ящик подальше от лавовой глыбы, в которой, как жук в янтаре, покоился батискаф.

«Шестнадцать погружении на такую глубину даже кашалот не выдержит», — мелькнула вялая мысль. Медленным движением он замкнул контакты. Резкий треск, словно разорвали полотнище, на миг ошеломил его. Ил вздыбился густым желтым облаком и закрыл поле зрения. Кавергин подождал, пока ржавые потоки придонной грязи немного осели, и поплыл к месту взрыва. Ни батискафа, ни лавы он там не обнаружил. «Вырвались… Живы ли?» — подумал он и внезапно ощутил страшную усталость. Тело его было разбито и бессильно. Каждое движение давалось с трудом.