Три лика пламени

…Я — с замиранием сердца наблюдаю, как Алдор, с протяжным "Скучновато у вас тут", взмахом руки вызывает переливающийся тысячей оттенков световой дождь? А затем, окончательно обнаглев, недовольно повожу бровью в сторону терзающих лютни, виали1, арфы и флейты менестрелей и уговариваю Ступающего-во-Тьме спеть? Айнур деланно отмахивается, но, стоит мне капризно топнуть ногой, просит у оторопевшего ваниара инструмент и по вмиг притихшей площади разливается его глубокий звучный голос, отчего-то вызывающий у меня мурашки…

…Разве это — я?

…- Нет, ты видел лицо Элеммире? Теперь эта лютня будет храниться у него дома на почетном месте! — Хихикала я, смакуя подробности нашей с Алдором выходки. — Ха-ха, тоже мне, Диссонанс2, народ в осадок выпал! Знаешь, потрясенный Лаурэ мне после признался, чуть не плача, что в сравнении с этим его собственные песни — жалкий лепет. Великая Бездна, какой лопух…

— Тебе понравилось?

— Еще спрашиваешь! Бывай ты в Валмаре чаще, глядишь, и ваниары бы научились прилично петь. А не выдавать на-гора убожество вроде: "Ясным солнечным деньком мы сидели возле речки, и паслись невдалеке наши милые овечки". Не смейся, своими ушами слышала. Как они не отвалились — загадка.

— Больше публичных выступлений не будет. — Отрезал Алдор. — Меня и без того сразу же осадила толпа набивающихся в ученички. Увы, я всегда ратовал за самообразование.

В ученики, надо же…Наивные детки. Да проучись они хоть целую вечность, так петь все равно не смогут: с небрежной легкостью играя тембром, бесповоротно захватывая, вызывая странный отклик в переставшем слушаться hroa…

— Ну что, идем? Думаю, без нас здесь вполне обойдутся.

Вовсю празднующий народ не обращал на нас ни малейшего внимания, тем более что Король с Королевой отбыли на Таникветил, не мешая подданным развлекаться в свое удовольствие. Кажется, Айканаро уже поспорил с двоюродным братом-телеро, что сумеет станцевать, удерживая полную кружку вина на голове. Подоспевший Ангарато шумно протестовал, возмущенный столь низменным применением благородного напитка. Король Тириона добродушно посмеивался, удерживая рвущегося совестить расшалившихся отпрысков Арафинвэ. Артанис, небрежно закинув на руку испорченный шлейф, горячо обсуждала что-то с братьями и одним из майяров Араси-Охотника. Легко верилось, что статной, порывистой Нэрвен охотничий костюм привычнее шелков, лент и кружев, любезных девичьему сердцу, а бешеная скачка — милее танцев и степенных прогулок с поклонниками.

Им и впрямь не до нас.

— Как скажешь… — Согласилась я, попутно борясь с вылезающими из прически прядями. Половину шпилек я благополучно потеряла, и теперь произведение Кементари напоминало потрепанное непогодой гнездо с намертво увязшей в нем диадемой. Отчаявшись, я вытащила и оставшиеся шпильки, не без помощи Алдора избавляясь от украшения, и с наслаждением тряхнула головой. Благода-ать! Еще бы расческу…

— Держи, страдалица. — Усмехнулся айнур, превращая забытый кем-то кубок в гребень.

— Благодарю, Владыка. — Вручив ему диадему, я кое-как привела в порядок свою гриву, лишившись при этом изрядного клока. — Куда пойдем? В Тирион что-то не тянет.

— Погуляем в лесу, если ты не против. Луна, трели соловьев, мелодичное жужжание проголодавшихся комаров… — Изощрялся айнур, подняв очи к небу. — Прекрасная женщина рядом. Что еще нужно моей бесприютной душе для счастья? — Невыносимо пафосным жестом он прижал к сердцу мою диадему.

. — Неубедительно… — Фыркнула я, отбирая украшение. — Предел мечтаний сильнейшего из Аратаров3 — блуждания по лесу в компании Проклятия Тириона?

— Проклятия Тириона? — Нахмурился Алдор. — Что-то новенькое. Вижу, твои сородичи не скупились на милые прозвища.

— Не новенькое, а старенькое. Поскольку я родилась в день солнечного затмения, народ хором вопил, что это, дескать, дурной знак: суждено мне, несчастненькой, скончаться во младенчестве. И на всякий случай спешил выразить отцу соболезнования. Отец в приметы не верил, а соболезнующих без разговоров выставлял вон. Так что из младенчества я благополучно вышла еще два века назад.

— Дивный народ…Нет бы, наречь наперекор всему выжившего ребенка символом возрождения Арды, торжества Света и прочей высокопарной чепухи. Тем более что родилась ты в день объявления войны "воплощению мирового зла" в моем лице.

— И что — поубивать их теперь за душевную чуткость и доброту? — Передернула я плечами, шагая в сторону леска. — Так пол Валинора опустеет. В конце концов, я заставила их уважать себя, если не любить. Да и не нужна мне их любовь. Оставляю это Нолофинвэ. Вот уж кто стремится быть на виду всегда и везде!

— Не боишься? Так, отсиживаясь в мастерской, можно остаться не у дел. А предприимчивый родственник тем временем приобретет еще большее влияние. Особенно заручившись поддержкой Властителей, огорченных пребыванием Сильмариллов в кладовых дворца Финвэ, а не в Ильмарине.