Три любви Фёдора Бжостека, или Когда заказана любовь

Прошёл год. И вот этот момент, который рано или поздно должен случиться, наверно, в каждой семье, наступил. Они стали родителями очаровательной девочки, а ещё через год – второй. Но тут вдруг это событие, которого с таким нетерпением ждут матери, отцы, дедушки и бабушки, свершившись, стало по непонятной причине пагубным. Материнского инстинкта хватило Свете ровно на столько, сколько времени находился плод в её чреве или сколько потребовалось на вскармливание младенцев. Потом они постепенно стали превращаться в помеху, ограничивающую её свободу. Причём, не свободу, дающую поле для очередных измен, а свободу от не приносящей удовлетворения сексуальной жизни. Но пусть и закомплексованная, но женская природа требовала своего, глаза искали того, кто смог бы, наконец, удовлетворить её начало и, таким образом, порочный круг замыкался. И в то же время её нельзя было назвать женщиной порока, потому что, если соотносить её проблему с названием, то таковой следовало бы называть каждую вторую женщину, состоящую в браке, ибо каждая вторая, если не 90 % всех женщин не свете, только мечтают в своих грёзах о настоящем сексе. Но в Советском Союзе его не было по идеологическим соображениям, прочитать о нём было негде, и только женские разговоры в тесном кругу разносили молву о запретном, таинственном и, в то же время, таком вожделенном сексе. Однажды, правда, подруга-кассирша подкинула Свете интересную книжку, изданную буквально в 1974 году под названием «Женская сексопатология» доктора Абрама Свядоща, что явилось для советского общества прорывом в этой теме – иначе не назовёшь. Книгу, изданную тиражом в 100000 экземпляров, расхватали, как рассказывала подруга, не то, что за один день – за одно утро. Так вот, доктор Свядощ писал в ней, что в СССР только 18 % женщин не испытывают оргазма в половой жизни, тогда как в прогнившей Франции – 40 %, а в Англии – 41 %. То есть явная победа коммунизма на сексуальном фронте. Затем автор с гордостью сообщал о том, что 44 % советских женщин имеют больше чем один оргазм за каждый половой акт, а 16 % советских женщин имеют оргазм каждый или почти каждый половой акт. И в конце добавлял, цитируя, видимо товарища Сталина, что жить стало лучше, жить стало веселей, в общем, наконец-то советская женщина окончательно раскрепостилась и обогнала по количеству оргазмов на душу населения своих закабалённых западных сверстниц. Но такую книжечку читали далеко не все женщины в СССР, поэтому в обществе на эту тему было принято только шутить, причём, уничижая сильную половину человечества за неспособность, неумение или уже потерю такой способности, как доставлять сексуальное удовлетворение женщине. А тем временем настоящая часть этой сильной половины человечества выслушивала эти горькие упрёки в шуточной форме и молча делала своё дело, не сотрясая воздух разговорами о победах на женском фронте.

Начал подумывать об этом и Фёдор. Атмосфера стала накаляться, и только осознание того, что лучшей пары для себя – как он, так и она – не найдут, охлаждала пыл и загоняла конфликт ещё глубже в подсознание. Дети росли вроде бы с отцом и с матерью, но в то же время им их не хватало – в своём последующем после рождения детстве они были больше предоставлены яслям, детскому садику, школе, спортивным секциям, кружкам, нежели родителям. Хорошо ещё, что не улице. Правда, с тем, что на виду, у большинства было точно так же, но главное находилось за дверью родительского дома и только от того, что за ней происходило, зависел характер и комплексы родных детей. Но мусор из избы Бжостеки не выносили, а атмосфера в доме продолжала оставаться нездоровой и напряжённой. Спасало только то, что после рождения второй девочки им предоставили трёхкомнатную квартиру и, когда тяжёлым облаком нависал семейный конфликт, было куда расходиться.

В декабре 1981 года в Польше ввели приказом генерала Войцеха Ярузельского военное положение, а чуть раньше, в июне месяце, в Москве, решением Политбюро было отдано распоряжение, эвакуировать советские семьи с детьми из Польши в СССР. Примерно в это же время поступил заказ, срочно переоборудовать четыре самолёта ЯК-40К для военных нужд, связанных, как надо было полагать, с планируемыми событиями в братской стране. Эти машины перебросили из Саратова в одну из авиационных частей близ Ленинграда, и для этих работ было привлечено несколько гражданских специалистов, и Фёдор в том числе. В армии его учили, что приказ есть приказ и его надо выполнять; сейчас он был на гражданской службе и волен был отказаться. Но это была командировка, как сказали в Штабе Военного округа, на месяц, а то и на два, что давало возможность ослабить семейную петлю, а быть может и расслабиться вообще. И он дал согласие. Света даже не очень возражала, так как подумала о перспективе их семейных отношений, по крайней мере, на этот срок приблизительно так же, как и Фёдор. И он уехал.